Двое таких молодых птенцов, как вы, не должны путешествовать одни. Куда направитесь?— К дому мэра, — сказал Дикон.Я затаила дыхание. Я рассказывала ему, что, когда мы были в Йорке, мой дядя, Ланс Клаверинг и я останавливались в доме мэра.На компанию это произвело впечатление.— Разве я не говорила вам, что это благородные люди? — прошептала старшая из женщин.Мы проехали через Бараньи ворота, добрались до бойни и там попрощались с нашими попутчиками. Я уже ездила по этой дороге и знала, как попасть к дому мэра. Вот и он — внушительная резиденция в стороне от маленьких домов на узких улочках.Когда мы подъехали к дому, сердце мое забилось: из дома выходил Ланс Клаверинг.Увидев меня, он остолбенел от изумления.— Кларисса! — воскликнул он.Я уже и забыла, какой он красивый. Он великолепно выглядел в своем вышитом мундире с обшлагами, отделанными розовато-лиловым и голубым самых нежных оттенков. Его жилет был сплошь в рюшах; бледно-голубые чулки кончались чуть выше колен, что, как я узнала, соответствовало последней моде. Сверкающие черные башмаки на высоких каблуках были украшены пряжками. Широким жестом сняв свою треуголку, он низко поклонился.— О, Ланс! — воскликнула я. Ланс взял мою руку и поцеловал.— Как?.. Что это значит?Он посмотрел на Дикона, который уставился на него как на чудо, словно не веря, что это сверкающее видение действительно существует.— Это, э-э… — я помедлила, испугавшись. Опасность еще существовала, и я должна была соблюдать осторожность, чтобы не выдать Дикона. — Это Джек Торли, — выпалила я. — Он привез меня сюда.— Добрый день, Джек Торли.— Это сэр Ланс Клаверинг, — сказала я. — Друг моей семьи.Не было необходимости что-то объяснять. Я уже говорила Дикону, что мой дядя Карл и Ланс Клаверинг сопровождали меня до Йорка. Ведь именно по этой причине меня держали в плену.— Вам лучше войти в дом, — сказал Ланс. — Тогда вы все нам и расскажете. Мы думали, что вы в Хессенфилде. Должен вам сказать, мы очень беспокоились из-за того, как обернулись дела. Давайте сведем ваших лошадей на конюшню. — Он шел рядом со мной. — Я удивлен, что ваш дядя позволил вам уехать из Хессенфилда.— Надо многое рассказать вам, Ланс. Дядя Карл здесь?— Он будет сегодня вечером. У него полно дел. С тех пор, как мы расстались, кое-что произошло.— Я знаю.Дикон все это время молчал. Я догадалась, что он не знает, как ему теперь поступить, после того как он благополучно доставил меня и сдал на попечение Ланса Клаверинга. Наверно, он прикидывал, разумно ли будет покинуть нас немедленно.— Вы приехали одни? — спросил Ланс. — Только вдвоем?— Ну… мы путешествовали с попутчиками, — уклончиво ответила я.Ланс взглянул в сторону Дикона:— Надеюсь, прогулка была неплохая.— Да, благодарю, — сказал Дикон. — Все благополучно.— Вы, вероятно, утомились. Вам дадут еды и постель на ночь. Думаю, вы хотите вернуться в Хессенфилд как можно раньше.— Я должен вернуться, — ответил Дикон.— С вами ничего не случится. Мы выгнали этих проклятых шотландцев. Какая наглость! Представляете, они дошли до Престона. Теперь они по ту сторону границы — те, которые успели.Я увидела, как Дикон поморщился.— Безнадежно! — продолжал Ланс. — Не могу понять, о чем они думали. Что же случилось, Кларисса? Вам так захотелось домой?— Пора было возвращаться. Ланс громко рассмеялся.— Это решительная молодая леди! — сказал он Дикону. — Думаю, в Хессенфилде это заметили!Дикон кивнул.Когда мы вошли в дом, Лаура Гарстон, жена мэра, тепло встретила нас, выразив свое удивление при виде меня.— Молодые люди совсем выбились из сил, — сказал Ланс. — Кларисса потом все нам расскажет. А пока им надо помыться, поесть и отдохнуть. Это Джек Торли, молодой человек из Хессенфилда.Ланс сразу отметил благородство манер Дикона. Сначала он принял его за грума, но уже спустя несколько секунд, будучи светским человеком, стал относиться к Дикону как к равному. Я была благодарна ему за это, и несмотря на то, что я беспокоилась о Диконе, для меня было огромным удовольствием опять находиться в веселом обществе Ланса.В доме нам приготовили комнаты, и мы смыли с себя дорожную грязь.Как только мы справились с этим нам подали обед, во время которого я и Дикон имели возможность обменяться несколькими словами.— Я не могу здесь остаться, — сказал он. — Мне надо ехать.— Мы еще увидимся?— Обязательно. Мы не можем не увидеться. Я что-нибудь придумаю.— Они отошлют меня домой. Нас будут разделять мили.— Я сказал тебе, что найду способ. Если я останусь здесь… если они узнают, кто я…— Да, да. Ты здесь в такой же опасности, в какой я была в Хессенфилде. Эти глупые, глупые люди! Я так сердита на них.— Сейчас не время для гнева. Я немедленно должен уехать.— Да, я понимаю. Когда дядя вернется, когда начнут задавать вопросы…— Тогда они не будут столь дружелюбны ко мне. О, Кларисса, почему ты должна быть с ними? Ты же наша.— Я принадлежу сама себе и держусь в стороне от этих дурацких свар. Мне все равно, за кого ты — за Георга или за Якова. Ты знаешь это.— Я люблю тебя, — сказал Дикон.— Я люблю тебя, — ответила я. Мы улыбнулись друг другу.— Эти дни в мансарде… Я никогда не забуду их, — сказал он.— Я тоже. Я бы хотела вернуться туда. Хотела бы быть еще в пути, очутиться на галерее «Ночлег на одну ночь».— О, Кларисса, Кларисса… — повторял он мое имя, заставляя меня трепетать. — Я вернусь за тобой. Что бы ни случилось, клянусь, я приду.— Да, знаю. А теперь ты должен ехать, Дикон. Ты очень рискуешь, и чем дольше ты здесь, тем опаснее это для тебя. Я буду думать о тебе, пока ты будешь в пути и вернешься домой… Ты поедешь в Шотландию? О, Дикон, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112