Их всегда преследовал страх, как бы сквозь пуританский уклад не проступила жизнерадостная натура Агаты.
— Потом, — продолжал Лопес, — Кит Эретайн нажил состояние и захотел, чтобы оно досталось вам. — Он мягко засмеялся. — Вы, пожалуй, подумаете, что передать ребенку состояние — дело нехитрое! Но не тут-то было! Пуритане отказывались брать деньги. Деньги были получены от дьявола и совратят вас с пути истинной веры, говорили они. Но когда дела у Мэттью Слайза пошли совсем плохо, — Лопес налил себе еще вина, — предложение Кита Эретайна перестало казаться таким уж дьявольским, в нем появилось даже что-то богоугодное! — Он засмеялся. — Так что они обратились к молодому адвокату, чтобы тот повел переговоры от их лица.
— Это был сэр Гренвилл Кони?
— Тогда просто Гренвилл Кони, но все равно пронырливая маленькая жаба. Как и все адвокаты, он обожал неясности. Неясность делает адвоката богатым. Начались всевозможные сложности.
Раздались удары колоколов, означавшие, что прошло еще пятнадцать минут. Со стороны реки долетел скорбный звук фалов, ударившихся о мачты.
— Мы не могли просто подарить вам деньги. Сделать это по закону было очень нелегко, да и Гренвиллу Кони мы отнюдь не доверяли. Он приехал в Амстердам встретиться с нами, и это кончилось катастрофой.
— Катастрофой?
На лице Лопеса появилось довольное и одновременно грустное выражение.
— Кони угораздило влюбиться в вашего отца. Думаю, это было несложно, если вы предпочитаете мужчин женщинам, но Кони умудрился обидеть Кита. Кони следовал за ним как раб. — Лопес усмехнулся. — Я советовал вашему отцу поощрять его, использовать страсть Кони в своих целях, но Кит всегда недолюбливал таких типов. Кончилось тем, что он догола раздел Кони, отхлестал его по заднице и швырнул в канал. И все это публично.
Кэмпион была в восторге.
— Как бы мне хотелось на это посмотреть. Я бы сама с удовольствием сделала то же самое!
— В каком-то смысле Кони за это отомстил, — заметил Лопес — Он приобрел картину, изображавшую обнаженного Нарцисса, и заплатил лишние деньги, чтобы поверх оригинала на ней написали лицо вашего отца. Ему хотелось, чтобы все думали, будто Эретайн был его любовником. На мой взгляд, месть странная, но Гренвиллу Кони она доставляла удовольствие.
Кэмпион уже не слушала. Она мысленно представляла себе то высокомерное, дикое, языческое, вызывающе красивое лицо, что заворожило ее в доме Кони. Ее отец! Теперь-то она понимала, почему многие с таким благоговением называли Кита Эретайна первым красавцем Европы. У ее матери не было никаких шансов устоять: пуританка увидела бога и влюбилась.
— Вы видели картину? — спросил Лопес.
— Да, — ответила она.
— Я не видел, но часто гадал, есть ли сходство. Кони нанял голландского художника, чтобы тот сделал наброски с вашего отца в пивной.
— Он получился похожим на бога.
— Тогда, видимо, сходство сильное. Любопытно, что полотно рождено ненавистью. — Лопес пожал плечами. — Заметьте, после этого наша задача легче не стала. — Он завершил разговор о картине и снова вернулся к Договору. — Видите ли, к тому времени я на эти деньги уже довольно много всего приобрел. Вам принадлежат земли в Италии, Франции, Англии и Испании, — перечислял он. — Вы очень, очень богаты. Все эти земли, Кэмпион, приносят доход. Или в виде ренты, или в виде урожая. Очень-очень много денег. Сомневаюсь, сыщутся ли в Англии двадцать человек богаче вас. Мы предложили простое решение: контроль за землей остается у нас, доходы же передаются Мэттью Слайзу. Когда вам исполнится двадцать один год, доходы будете получать вы. Но это их не устроило.
Господин Кони сказал, что, раз мы контролируем землю, мы можем в один прекрасный день просто перекрыть золотой ручей. Сказал, что так ни у Мэттью Слайза, ни у вас не будет уверенности в будущем. — Лопес с сожалением покачал головой. — Вы и представить себе не можете, Кэмпион, как усердно пытались мы передать вам эти деньги и как это было трудно. Тогда мы разработали другой, более хитроумный план. Мы согласились отказаться от контроля над собственностью при условии, что вся она переходит к вам, когда вам исполнится двадцать один год. Вы бы получили контроль над землей, над доходами — надо всем, но и этого Мэттью Слайз не принял. Он полагал, что, если вы слишком быстро разбогатеете, очень велик будет риск, что вы скатитесь к языческому образу жизни ваших настоящих родителей. Он хотел получить побольше времени для спасения вашей души, и, в конце концов, мы согласились, что вы станете наследницей по достижении двадцати пяти лет.
Если помните, мы согласились передать контроль над собственностью, но не в руки Гренвилла Кони или Мэттью Слайза. Вместо этого все мы пришли к выводу, что распоряжаться землей будет Амстердамский банк. На это согласился даже Гренвилл Кони, потому что это единственный банк, которому доверяют все. Он принадлежит не какой-то одной семье, а целой нации и почти никогда никого не обманывает. И по сей день, Кэмпион, там распоряжаются вашим богатством.
Странно звучали слова Лопеса о «ее богатстве». Она не чувствовала себя ни богатой, ни даже состоятельной. Она была всего-навсего молоденькой пуританкой, отстаивающей свою свободу вдали от любимого.
Лопес смотрел в потолок.
— Банк распоряжается вашей собственностью. Он получает доходы от агентов по всей Европе. Агенты, конечно же, вычитают свое жалованье, и я ни секунды не сомневаюсь, что каждый из них вас обсчитывает. Банк берет свою долю за труды, и я уверен, что иногда баланс у них не сходится и в основном в их пользу. Каждый месяц деньги с посыльным направляются сэру Гренвиллу Кони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151