Его невозможно было не любить. Он принадлежал к числу тех, кто всегда способен рассмешить собравшихся. — Слова полились легче, язык у полковника развязался. — Он даже на шведском умел всех веселить. Рассказ за рассказом. Мы сидели вокруг костра, и, пока с нами был Кит, все было терпимо. Можно было продрогнуть, проголодаться как черт, враг мог отставать всего на полдня пути, но Кит всегда знал, как кого развеселить. У некоторых людей просто бывает такой дар. Но Кит изменился.
— Как? — Кэмпион вся обратилась в слух, полуоткрыв рот. В свете камина Тоби увидел ее профиль и ощутил знакомое восхищение ее красотой.
Деворэкс вытер губы замызганным рукавом кожаной куртки.
— Он влюбился. Он вечно влюблялся, но на сей раз все было по-другому. Он говорил мне, что это была вторая женщина в его жизни, которую он по-настоящему любил. Первой была ваша мать. — Он указал кивком на Кэмпион. — Эта же была шведкой. Она была хороша собой. Настоящая красавица! Все его женщины были что надо, но эту Бог явно слепил в удачный день. — Он ухмыльнулся. — Волосы у нее были, как у вас, леди Кэмпион, только коротко остриженные. Она следовала за Китом, понимаете ли, а с длинными волосами очень много хлопот, если спать приходится по-солдатски без всяких удобств. Она поехала с нами в Германию.
Деворэкс был где-то очень далеко, заново переживая дни шведских набегов на северные католические районы.
— Кит говорил, это будет его последнее сражение. Он женится, осядет в Стокгольме, но этому не суждено было произойти. Она умерла. — Он поднял бутылку. — И он стал совершенно другим.
Кэмпион простонала чуть слышно:
— Это ужасно.
Деворэкс продолжал:
— Еще страшнее, чем просто ужасно. Я все помню, — повествовал он. — Мы стояли в маленьком городке и думали, что проклятые католики где-то за много миль от нас. Оказалось, нет. По-моему, мы как раз напились — мы часто напивались, — и той ночью подонки вошли в город. Факелы, мечи, пистолеты. На половине домов в городе полыхала солома, кругом католики топтали лошадьми умирающих протестантов. Боже мой! Такая неразбериха кругом! В ту ночь убили человек сто и половину наших лошадей забрали.
— Ее убили? — воскликнула Кэмпион.
— Нет. — Он снова выпил, прикрыв глаза, когда опрокидывал бутылку. На улице застучали подковы, где-то, в доме скрипнул пол. — Кит сражался с этими мерзавцами, уложил, наверное, с полдюжины. В ту ночь, куда ни глянь, — везде были враги. Они появлялись отовсюду — из переулков, из домов. Он был на улице, орал на них, рубил мечом. Сражался он пешим, но никому из них даже дотронуться до него не удавалось. Дело подходило к концу, когда это произошло. Шведка застала его врасплох. Она вышла из их домика в темной накидке, а ее волосы он принял за шлем. Внезапно она появилась в дверях, и он выстрелил. Бах. Прямо в живот, где она носила ребенка. — Он сделал паузу. — Он говорил, что до этого момента совершенно забыл, что при нем был пистолет. Она умирала полночи. Зрелище не из приятных.
Он снова опрокинул бутылку и отхлебнул глоток.
— Вот история вашего отца, леди Кэмпион, и если ходите моего совета, а я уверен, что не хотите, то лучше бы вам никогда с ним не встречаться. Он стал другим. Это был уже не тот человек, которого любила ваша мать.
Кэмпион сжимала руку Тоби. На лице была написана невыразимая грусть. Деворэкс посмотрел на нее:
— Вы спросили, я рассказал.
Она покачала головой и с неподдельной болью произнесла:
— Как это страшно.
— Если не можешь отличить девушку от солдата, а волосы от шлема, нечего носить оружие за поясом. Наверное, все мы тогда напились. — Он поднялся. — Я вас покину.
Кэмпион тоже встала. Рассказ потряс ее, поразила бесстрастность Деворэкса, но так хотелось побольше услышать об отце.
— Не останетесь отобедать с нами?
— Нет. — Деворэкс поправил меч. — У меня свои развлечения в гостинице. — Он показал рукой за окно. — Вы появитесь в Брэдвелле?
Вставая, Тоби кивнул.
— Мы отправимся в путь с вами?
— Нет. Я поеду один. Но я буду вас ждать. В понедельник вечером, в восемь.
Он оставил их и, прихватив с собой бутылку, вышел на блестевшую от измороси улицу.
Провожая его взглядом, Кэмпион увидела, как он подошел к всаднику, державшему свободную лошадь. Они скрылись в сторону Карфэкса, оставив ее потрясенной. А еще ей было страшно от предстоящей поездки на восток, в самое сердце пуританских районов, где должны были быть собраны печати. Утешала лишь мысль про Лэзен, про то, как она вернет замок семье, принявшей и полюбившей ее, членом которой она и сама теперь стала. Она цеплялась за Тоби в растерянности от того, что в мире Господнем столько горя. Она отправится на восток ради Тоби и его матери.
В паре сотен ярдов от них, там, где пожар только что стер с лица земли часть Оксфорда, Вэвесор Деворэкс швырнул пустую бутылку на развалины, от которых все еще тянуло дымом. Он посмотрел на Мэйсона:
— Ну?
— Сэр Гренвилл Кони послал в Брэдвелл дюжину своих людей, сэр.
Деворэкс кивнул.
— А мистер Слайз?
— Он тоже там будет, сэр. В семь. По его словам, сэр Гренвилл прибудет с ним.
— Славно, — Деворэкс потер руки. — Сколько людей у Слайза?
— Он говорит, шестеро.
— Хорошо, хорошо. Мы сумеем позаботиться о дюжине людей сэра Гренвилла.
Мэйсон зевнул.
— Сэр Гренвилл наверняка приведет с собой еще. Деворэкса это не обеспокоило. Его людей и людей Слайза хватит, чтобы перебить охрану сэра Гренвилла и отправить небольшую группу в деревню Брэдвелл, чтобы проводить Тоби и Кэмпион к сараю и отрезать им путь к отступлению. Мэйсон глянул на полковника.
— Девушка там будет, сэр?
— Да, — сказал Деворэкс — И она, и ее муж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151