сами они слезть не могли, поскольку их белые ручки были упрятаны в меховые муфты. Гостиница «Фэрли» — самая роскошная а Сент-Луисе. Ее выстроили в стороне от железной дороги, чтобы угольная пыль и зола не коптили позолоту здания, в котором не брезговали останавливаться такие знаменитости, как Генри Томпкинс Пэйдж Комсток, Марк Твен и генерал Джордж Кастер с супругой. В рекламных объявлениях и проспектах указывалось, что «Фэрли» ничуть не уступает по классу отелям Бостона и Нью-Йорка и готов предложить гостям все современные удобства, а также порадовать их глаз изящным интерьером в стиле эпохи Людовика XV. И действительно, те, кто мог позволить себе провести ночь на пуховых перинах «Фэрли», охотно подтвердят, что под крышей этой гостиницы нашли райское отдохновение от нескончаемого скрипа несущихся на запад пульмановских вагонов.
И хотя на фоне грязных дорог и крытых повозок, окружавших салуны, переполненные пьяной нечистью, отель «Фэрли» особенно поражал своим надменным великолепием, метиса это не смутило. Он вообще редко испытывал смущение. Возможно, Белый Волк всегда держался столь самоуверенно потому, что был очень высок ростом, более шести футов, но, вероятнее всего, он просто сознавал, какое впечатление производит на людей его бесчувственный взгляд, унаследованный им от отца, индейца из племени пауни. Много лет назад пауни напали на обоз, сожгли все повозки, а один индеец изнасиловал его мать.
Да уж, мало кто рискнет бросить вызов Белому Волку. К несчастью для многих, мать его оправилась от ожогов и родила сына. Но, очевидно, из ненависти к человеку, надругавшемуся над ней, она без раскаяния колотила своего внебрачного ребенка-полукровку. Мальчику оставалось одно из двух: или убежать из дому, или каким-то образом заставить ее прекратить издеваться над ним. Он выбрал второе. В пятнадцать лет Белый Волк насмерть забил дубинкой свою мать и стал скитаться по фортам и резервациям, и из подростка превратился в мужчину. Этот мужчина только что вошел в вестибюль гостиницы «Фэрли». Мужчина, в совершенстве владеющий своим жестоким и безжалостным ремеслом.
— Чем могу служить? — Хозяин гостиницы, томный женоподобный человечек, подсеменил к метису, и унюхав зловонный запах прогорклого медвежьего жира, как бы невзначай приложил к носу носовой платок.
Метис не удостоил его своим вниманием. Он разглядывал отделанный позолотой и хрусталем вестибюль, должно быть, высматривая кого-то из знакомых. С дивана, обитого ярко-красной тканью, у дальней стены вестибюля поднялся мужчина пятидесяти пяти лет, внешне очень приятный, с поразительно голубыми глазами и седоватой бородкой клинышком. Он глянул на золотые часы, которые вынул из темно-синего шелкового жилета, и удовлетворенно кивнул.
Хозяин отеля в замешательстве покачал головой, провожая глазами прошагавшего мимо него метиса с винчестером на плече, словно тот находился не в самом центре большого города Сент-Луиса, а в каком-то пустынном районе Дакоты.
«Скорей бы уж и сюда пришла цивилизация», — подумал щеголеватый мужчина. Вдоль железной дороги с каждым днем вырастали новые и новые здания, и если бы стук молотков провозгласили гимном штата, наверное, никто бы не удивился. Но пока, — хозяин отеля вновь взгромоздился на высокий стул за богато инкрустированной конторкой из орехового дерева, и его плечи резко опустились, — пока бесполезно пытаться убедить людей в том, что Сент-Луис такой же цивилизованный населенный пункт, как и любой город на Восточном побережье. Это Миссури. Мужчинам здесь ничего не стоит заявиться в гостиницу с оружием. Запад, он и есть Запад, и никуда от этого не денешься.
Метис отказался присесть, — возможно, потому, что диван с обивкой из красивой материи французского производства казался ему менее удобным, чем изъеденный муравьями пень. Джентльмен же, к которому он подошел, вновь опустился на свое место, скользнув по метису равнодушным взглядом, означавшим, что тот заслуживает внимания не больше, чем прислуга.
— Сколько ты просишь за то, чтобы найти ее? — Джентльмен, вскинув седоватую Бровь, устремил бесстрастный взгляд на безвкусно выполненную маслом картину в позолоченной раме с изображением Прометея,
Белый Волк оглядел вестибюль, как бы оценивая возможности человека, который может себе позволить остановиться в таком дорогом отеле.
— Тысячу долларов.
Мужчина с бородкой клинышком хохотнул и посмотрел на метиса.
— Я дам тебе двести и ни цента больше. А то мне не хватит, чтобы расплатиться за проживание в этом сарае. — Он жестом указал на вестибюль. — За ту же цену я мог бы прекрасно устроиться в лучшем люксе отеля на Пятой авеню в Нью-Йорке.
Метис опять обвел взглядом вестибюль. Красивее отеля, чем «Фэрли», ему видеть еще не доводилось. Пренебрежительный отзыв собеседника привел Белого Волка в недоумение.
— Ну что, согласен? Мне говорили, ты способен отыскать ее, но я могу обратиться и к другим желающим подзаработать. Посмотри, сколько вокруг мормонов, мечтающих добраться до Юты. Я слышал, они не гнушаются почти ничем…
— Платишь двести, и я привезу тебе ее волосы, а за триста — вот это. — Белый Волк отер ладони о свою кроличью безрукавку, затем извлек из нее засаленный листок бумаги и, аккуратно расправив его, положил на стоящий возле дивана столик из красного дерева. На листке бумаги был нарисован шрам в форме розы, а над ним надпись крупными буквами — «РАЗЫСКИВАЕТСЯ».
Джентльмен вдруг захохотал и взял со стола листок.
— Ты хочешь сказать, что за триста долларов принесешь мне ее руку!
Белый Волк кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122