А вы хоть немного поспали, Синди?
— Немножко.
Тихий, приятный голос. Ей не было необходимости говорить шепотом.
— Наши матрасы имеют привычку сползать, так ведь?
— Все хорошо, доктор Ивз. — Ее улыбка была усталой. — Кэсси спала прекрасно. Она проснулась один раз около пяти. Ее просто нужно было приласкать. Я держала ее на руках, пела ей, и она заснула вновь около семи. Наверное, именно поэтому она все еще спит.
— Вики сказала, что у нее болела головка.
— Да, когда она проснулась. Вики дала ей немного жидкого тайленола, и, кажется, это подействовало.
— Именно тайленол и следовало дать, Синди. Но в будущем все лекарства — даже самые безвредные — должны быть назначены мной. Просто ради осторожности.
Карие глаза широко раскрылись.
— О, конечно. Извините.
Стефани улыбнулась:
— Ничего страшного. Просто приходится быть осторожной. Синди, это доктор Делавэр. Тот самый психолог, о котором мы говорили.
— Здравствуйте, доктор Делавэр.
— Здравствуйте, миссис Джонс.
— Синди. — Она протянула узкую руку и застенчиво улыбнулась. Эта женщина внушает симпатию. Я знал, что моя работа не будет легкой.
— Как я уже вам говорила, — начала Стефани, — доктор Делавэр — специалист по детским страхам. Если кто и может помочь Кэсси справиться с беспокойством, то только он. Он бы хотел поговорить с вами прямо сейчас, если это вас устраивает.
— О... конечно. Разумеется. — Синди с обеспокоенным видом прикоснулась к косе.
— Великолепно, — продолжала Стефани. — Если я вам не нужна, то покину вас.
— Пока вроде бы нет, доктор Ивз. Я, правда, думала... может быть, вы сообщите мне что-нибудь?..
— Пока ничего, Синди. Вчерашняя электроэнцефалограмма была абсолютно нормальной. Но как мы с вами уже говорили, у детей такого возраста это не всегда окончательно. Сестры не записали в карту ничего напоминающего припадки. А вы что-нибудь заметили?
— Нет... ничего особенного.
— Ничего особенного? — Стефани подошла ближе. Она была всего на дюйм выше Синди, но выглядела значительно крупнее.
Синди Джонс на секунду прикусила верхнюю губу.
— Так, ничего... это, может быть, неважно.
— Ну, Синди, говорите мне все, даже если вы считаете, что это не имеет никакого отношения к Кэсси.
— Хорошо, но я уверена, что это пустяки. Но временами мне кажется, что она уходит в себя — перестает слушать, когда я разговариваю с ней. Знаете, устремляет взор в пространство — как будто это легкая форма эпилептического припадка. Я уверена, в этом ничего страшного нет, просто я обнаруживаю какие-то симптомы, потому что ищу их.
— Когда вы начали замечать это явление?
— Вчера, когда нас приняли сюда.
— А дома вы этого не замечали?
— Я... нет. Но это могло происходить, просто я не замечала. А может быть, это вообще пустяки. Скорее всего, так и есть. Я не знаю.
Она опустила хорошенькое личико.
Стефани похлопала ее по плечу, Синди почти незаметно отозвалась на этот жест, как бы ища утешения.
Стефани шагнула назад. Контакт был нарушен.
— Как часто происходили эти эпизоды?
— Может быть, пару раз за день. Возможно, это пустяки. Просто она отвлекается на что-то свое. Она всегда любит сосредоточиваться — когда играет дома, концентрирует на этом все свое внимание.
— Ну что ж, это хорошо, что девочка умеет концентрировать внимание.
Синди кивнула, но не выглядела успокоенной.
Стефани вынула из кармана записную книжку, вырвала последнюю страницу и передала книжку Синди.
— Вот что. В следующий раз, когда вы заметите подобный взгляд, запишите точное время и позовите Вики или того, кто будет дежурить, взглянуть на девочку. О'кей?
— О'кей. Но это длится недолго, доктор Ивз. Всего несколько секунд.
— Словом, постарайтесь, — сказала Стефани. — Тем временем оставляю вас с доктором Делавэром, чтобы вы познакомились.
Задержавшись на мгновение, чтобы взглянуть на спящего ребенка, она улыбнулась нам и вышла.
Когда дверь закрылась, Синди посмотрела на кровать.
— Я сверну ее, чтобы вам было куда сесть.
Под ее кожей также просвечивали нежные голубые вены. На висках они пульсировали.
— Давайте вместе, — предложил я.
Казалось, это удивило ее.
— Не беспокойтесь, все в порядке.
Наклонившись, она взяла матрас и подняла его, я сделал то же самое с другой стороны, и мы превратили кровать в диван.
Она разгладила подушки, отошла в сторону и пригласила:
— Пожалуйста.
Чувствуя себя так, как будто нахожусь в домике гейши, я принял предложение.
Она прошла к зеленому стулу, сняла зверюшек. Положив их на ночной столик и пододвинув стул к дивану, села, поставив обе ноги на полную ступню и положив руки на тонкие колени.
Я протянул руку, взял с подоконника мягкого зверька и погладил его. За окном виднелись похожие на тучи темно-зеленые верхушки деревьев Гриффит-Парка.
— Прелестные игрушки, — начал я. — Подарки?
— Да. Некоторые. Часть привезли с собой. Мы хотели, чтобы Кэсси чувствовала себя как дома.
— Больница уже стала вторым домом, не так ли?
Она уставилась на меня. Карие глаза налились слезами, отчего стали казаться еще больше. Чувство стыда разлилось по лицу.
Стыд? Или вина?
Чтобы скрыть слезы, она быстро подняла руки к лицу.
Некоторое время бесшумно плакала.
Я взял с ночного столика бумажную салфетку и стал ждать.
4
Синди отняла руки от лица.
— Извините.
— Не стоит, — возразил я. — Ничто так не изматывает, как болезнь ребенка.
Она кивнула.
— Самое худшее — что ничего не известно. Видеть, как она страдает, и не знать причину... Если бы кто-то только смог понять, в чем дело.
— Другие симптомы разрешились сами собой. Может быть, и с этим будет так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150