Он покоился на желобчатых опорах и руках горбатых кариатид. У всех кариатид были страдальческие позы, будто их вытащили из самых жутких и мрачных ям Ситэра и заставили служить джелотскому правосудию. Пахло воском, пергаментом и сухими лимонными корками. К ним примешивался терпкий запах шандианских пряностей. Только так можно было заглушить зловоние, исходящее от обвиняемых. Мало того что не все они могли похвастаться телесной чистотой; соломенные матрасы в их камерах насквозь пропитались крысиной мочой. За скамьей подсудимых, у стены, располагались дощатые скамейки для публики. Там, опрятно одетые и в начищенных сапогах, сидели истцы, а также жены, родственники и наиболее преданные друзья обвиняемых. Все пребывали в тягостном, напряженном молчании. Приходили и просто любопытные, но те старались не привлекать к себе внимания. Словоохотливый надзиратель рассказал Дакару, как однажды в судейской палате осмелился заночевать какой-то бродяга. Наутро его обнаружили, тут же судили, признали виновным в оскорблении правосудия и вынесли приговор: отрубить все пальцы на руках.
Тюремщик поведал ему, что отсечение головы считается у них милосердным приговором. К числу суровых относились четвертование, а также колесование с последующим сожжением заживо. Дакар топтался на месте, чтобы хоть как-то ослабить хватку кандалов. Ему было особенно тяжело. Страдало не только тело; развитая магическая восприимчивость наполняла сознание картинами чужой боли и кровавых страданий.
Погруженный в свои беды, Дакар не очень-то разглядывал сидевших на скамьях для публики. Владельца развороченной телеги он заметил: тот и сейчас был зол. На своих недавних попутчиков Безумный Пророк почему-то не обратил внимания.
Магистр Халирон явился в судейскую палату во всем великолепии, подобающем первому менестрелю Этеры. Он облачился в малиново-красную мантию, накинув ее на черный муаровый камзол с подкладкой шафранового цвета. Она приглушенно мерцала в сумраке зала, словно свет далекого факела. Халирон надел и запонки с топазами, и золотую ленту. Своим нарядом он весьма едко передразнивал лорда-мэра, чьими официальными цветами также были черный и золотой. Медлир оделся скромно: камзол из коричневого сукна и неброская заколка, скреплявшая воротник.
С городской башни долетел приглушенный звон колоколов, отбивавших время. Измученному и раздраженному Дакару предстояло выдержать еще одну пытку — церемонию появления городского главы. Он предчувствовал, что увидит пышное и до предела абсурдное зрелище. Интуиция не подвела Безумного Пророка. Даже коронация верховного короля не проходила с такой помпезностью.
Двери судейской палаты шумно распахнулись, и сейчас же по обе стороны от них застыли, склонив головы, слуги в ливреях, отороченных соболем. Из дверей появились две шеренги гвардейцев в черных доспехах и с алебардами в руках. За ними двигались пажи, раскатывая длинную ковровую дорожку с золотистыми кромками. С каждого ярда дорожки глядел геральдический лев, держащий в пасти змею. Следом за пажами шла девушка в юбке с фижмами. Низ юбки представлял настоящий водопад затейливых кружев. Девушка несла большую корзину с оранжерейными розами, которые она изящно бросала по обе стороны дорожки.
За девушкой семенила целая орава стряпчих в суконных камзолах с подбоем из куньего меха. Их сопровождали помощники, несшие письменные принадлежности и свитки пергамента, перевитые желтыми ленточками. Следующим на этом карнавале абсурда был главный судья в одеянии, представлявшем собой смесь черного бархата с белым горностаем. Его голову украшал колпак со срезанной верхушкой, в которую была воткнута изъеденная молью коса. За судьей шествовал член городского совета, похожий на согбенного журавля в период линьки, только вместо перьев его тело покрывали складки парчи, а руки стягивали гофрированные манжеты. Замыкал шествие, горделиво неся свою персону, грузный мэр Джелота. Он шел вразвалку, покачиваясь на каждом шагу. Его широченная мантия постоянно норовила сползти с подкладных плечиков камзола и трепетала, как парус, лишенный оснастки.
Одна из роз, которые разбрасывала девушка, попала Дакару в лицо. Церемония завершалась рассаживанием по местам. Все участники зрелища, точно дрессированные медведи, дружно взошли на подиум. Последняя роза из корзины цветочницы, как и требовал ритуал, оказалась возле кресла лорда-мэра. Помощники стряпчих деловито расставляли письменные принадлежности. Гвардейцы, звеня позолоченными перчатками доспехов, поправляли алебарды. «Странно, что весь этот балаган не сопровождается громом фанфар», — подумал Дакар, глядя, как городской глава втискивает свои телеса в мягкое кресло. Впрочем, возможно, это было не просто кресло, а трон — символ безраздельной власти хозяина Джелота.
Главный судья вытянул шею (ни дать ни взять — гриф, почуявший падаль), потряс колокольчиком и провозгласил:
— Заседание судейской палаты города Джелота объявляется открытым.
Член городского совета развернул пергамент со списком обвиняемых и выкликнул имя Дакара.
— Хвала Эту, хоть здесь я оказался первым, — с некоторым облегчением пробормотал Безумный Пророк.
Двое равнодушных солдат без доспехов и позолоченных перчаток подхватили Дакара под мышки, выволокли к подиуму и заставили склониться перед высоким судом.
Дакар не собирался противиться, однако каждый из солдат больно наступил ему сапогом на плечи. Член городского совета прокашлялся, водрузил на нос тонкие очки и стал перечислять прегрешения обвиняемого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253