Холлинс смотрел на эти кровавые следы с отвращением — старый солдат привык к чистоте и порядку. Он мысленно проклинал Ллойда за то, что тот оставил столько грязи.
Но, так как Ллойд мертв и не может убрать за собой, Холлинс у придется самому навести порядок... Внезапно к нему пришла новая мысль — мысль о Вассали. Он перешел через площадку к тому месту, где лежал каторжник. Действительно, как он и ожидал, там тоже была кровь. Некоторое время Холлинс обдумывал ситуацию. Если Ллойда начнут искать — а искать его обязательно будут — то это место осмотрят, потому что в последний раз его видели именно здесь. Решат ли они, что это все кровь Вассали, или вспомнят, что каторжник упал у самого края скалы? Кровь Вассали, уже высохшая под ярким солнцем, образовала небольшую лужицу в том месте, где лежало его тело. Скоро здесь не останется ничего, кроме красного пятна. Но на камнях осталась
не только кровь.Он вернулся к скалам, решив не рисковать. Нужно будет все очистить. Холлинс усиленно пытался вспомнить, не видел ли он где-нибудь воды поблизости от плато. Но он не видел ни ручейка, ни даже лужи. Некоторое время йоркширец стоял в нерешительности. Наконец инстинкт старого солдата подсказал, что нужно делать. Он сел, снял ботинки, носки, и снова надел ботинки на босу ногу. Сделав из носков половую тряпку, он еще раз громко проклял Ллойда и приступил к работе.
Когда скалы были очищены настолько тщательно, насколько это было возможно при таких обстоятельствах, Холлинс бросил носки в трещину и выпрямился.
Пока убийца осматривал скалу, ему в голову пришла новая мысль. Он внимательно осмотрел ближайшие камни и действительно обнаружил на одном из них брызги крови. Снова став на колени, Холлинс опять начал усердно трудиться, а когда наконец отбросил камень в сторону, был вполне удовлетворен своей работой. Еще час жары, потом вечерняя роса и солнечное утро — и никто уже не узнает никогда, что здесь было совершено убийство.
Делать было уже нечего, и, поняв, что задача выполнена, Холлинс вернулся в состояние, близкое к нормальному, то есть начал осознавать свое действительное место в этом мире. Он убил приятеля, что поставило в опасность его собственную жизнь. Поэтому нужно в первую очередь обеспечить себе безопасность.
Для начала Холлинс обследовал каменную площадку, потом оглядел местность. Вокруг, насколько он мог видеть, было все так же безлюдно и тихо. Йоркширец решил как можно быстрее выбираться отсюда.
Его лицо, руки и шея были мокры от пота, рот пересох, в горле саднило от сильнейшей жажды. Холлинс вытащил носовой платок и старательно вытер мокрую кожу. Потом бросил в рот щепотку табака и с наслаждением начал жевать, чувствуя, как волна легкости охватывает его разум и тело. Воображение нарисовало ему придорожный трактир, стоящий на йоркширской дороге,— трактир, где вы можете получить настоящий, по-домашнему приготовленный эль из холодного погреба. При мысли об этом язык его прилип к небу.
— Пинта домашнего эля у старины Дика! — произнес он вслух.— Как приятно об этом подумать!
Он поднял с земли куртку, с явным отвращением надел ее и. не спеша подобрал выпавшее из кармана ожерелье.
Некоторое время Холлинс буквально пожирал бриллианты глазами, ласково ощупывая пальцами каждый камень.
— Наверняка настоящие,— пробормотал он.— Интересно, на чьей бы шее вы сейчас висели, если бы остались у законного владельца?
Эти слова напомнили Холлинсу, что способ, которым он получил бриллианты,— это первый шаг к тому, чтобы и на его шею надели ожерелье, только не бриллиантовое, а из пеньковой веревки. Эта мысль подтолкнула его к действию. Холлинс положил ожерелье в нагрудный карман, поднял свою винтовку и, еще раз внимательно оглядев плато, двинулся в путь.
У края площадки Холлинс остановился и посмотрел вокруг. Что-то подсказывало ему, что он никогда больше не увидит этого бескрайнего холмистого плато, но стоящая сейчас перед глазами картина никогда его не оставит. Он больше не ступит на это место, но будет тысячи раз приходить сюда во сне.
— Эх, если бы Ллойд их не заметил! — сказал он.
Потом он спустился по скалам, по склонам холма, обогнул отрог Тора и, прошагав уже довольно далеко в сторону Принстона, наконец остановился и спросил себя: «Что делать дальше?» Естественно, этот вопрос вызвал у него множество мыслей, и Холлинс присел на кучу вереска у тропинки, по которой шел, чтобы выкурить трубку и подумать.
Ясно, что, когда он вернется в тюрьму, придется отвечать на множество вопросов. Можно, конечно, отмести их, сказав, что Ллойда сморила жара и он решил посидеть на какой-то усадьбе или в долине, пока не придет в себя. Но этого оправдания хватит не больше чем на сутки. Вопрос в том, успеет ли он за двадцать четыре часа унести отсюда ноги. Холлинс начал обдумывать, что можно предпринять. Вернувшись в Принстон, он может пожаловаться на здоровье и уйти в казарму. А там останется переодеться в гражданский костюм и с наступлением ночи уехать поездом.
У себя в комнате, в коробочке, он хранит много денег. Их вполне хватит на текущие нужды. Свои сбережения Холлинс хранил в Йоркширском обществе взаимопомощи, куда он по привычке много лет переводил деньги. Поэтому он не видел сейчас ничего такого, что могло бы помешать ему немедленно покинуть Дартмур. Его тревожил другой вопрос: будет ли разумнее уехать сразу или лучше дождаться,
пока окончится расследование обстоятельств исчезновения Ллойда? Если он сейчас уйдет, не прощаясь, разве это не покажется подозрительным и связанным с исчезновением Ллойда? Может быть объявлен розыск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71