И уж, по крайней мере, изучал
"искусство побеждать" в наших военных заведениях.
Кстати, подвернувшейся сваезабойкой успели расколоть орех с БРДМ
внутри до того, как души бойцов самостоятельно бы полетели на
волю. Кто неудачно съездил на БТР и нанюхался
нервно-паралитического аэрозоля, тоже жить остался, правда, на
первых порах, с белой горячкой. Таким образом, всерьез не
повезло только тем, кого накрыло взрывами.
Из этого прыткие консервные журналисты выводили несомненное:
"природные гады земли нашей" нрав крутой показали,
гордый, но не чужие они нам, не любо им кровь народную
проливать. Мирные люди, конечно, сразу стали смаковать
дружественность и незлобивость тварей, подозревая в них родню
бабочек и кузнечиков, и внутренне уже были не против, чтоб
побыть какое-то сонное время пакетом для яиц.
Лишь один биолог разгуделся, как духовой оркестр, по каловым
газетам пробежался и даже в телек влез. Мол, назови животное
патриотом и гуманистом, а все равно, кроме инстинктов, от него
ничего не дождешься. Тварь она и есть тварь, пусть по-своему и
замечательная, и лишь в качестве подопытного объекта может
вызывать восхищение. И молнии она мечет не как представитель
Перуна-громовика, а будучи живой электрической машиной с
подобием жидкостного МГД-генератора внутри. И чутье у нее на
наши настроения с состояниями не от общих корней, а потому, что
мы сверхдлинные субэлектронные волны, хотим - не хотим,
модулируем - получившийся сигнал монстры, как антенны,
ловят. И вся недолга.
Я прочитал заметку ученого и стал сам не свой ходить, даже
нехорошо от мыслей было. Еще бы, монстры овладели всем тем, что
прорастало в головах Файнберга, Веселкина и субэлектронщика.
Зверье угробило мудрецов и их знания себе загробастало. Кочевые
ребята из команды Чингисхана тоже перехватывали у оседлых
умников достижения, которые могут в драке пригодиться. Я
собирался было письмо такому содержательному биологу накатать,
уже начал словами: "Глубокоуважаемый Никанор Павлович. Я
давно вас ищу. У меня есть что сообщить серьезному человеку с
маслом в голове..." И тут очередное разочарование. Не стало
Никанора Павловича. Пришли к нему, почувствовав сигнал,
подопытные объекты и вызвали вместо восхищения летальный исход.
А случилось так, что автомобиль с ученым врезался в грузовик у
Пяти Углов. Причем, на теле потом нашли следы приличных, хотя и
не убойных укусов. Как хорошо, подумалось мне - в моей
голове ничего такого, что может промодулировать эти самые
субэлектронные волны.
В начале четвертой недели вынужденного, но полюбившегося простоя
дозы стали редкими, как дождь в пустыне, и смехотворно мелкими.
Удивительно, что я их еще как-то ощущал. Однако уже во вторник я
вынужден был узнать, что потрепанное тварями спецподразделение
за свои немеркнущие подвиги перекинуто из внутренних войск в
городскую милицию. Теперь это воинство обнимет и примет любого,
кому не жалко собственного трупа. До конца недели я вычислял,
поступать ли туда, смогу ли я колбасить по-прежнему, как мне
нравится. С одной стороны, объявление заманивало крепких ребят с
хорошей подготовкой - а я уж готовее других, настоящее
путассу в маринаде. И оружие пока там существенное, что руки
развяжет. А с другой стороны, начальство, находящееся в
последней стадии умственного развития, лобные доли мне нагрузит,
ну, в общем, те места, где шарики крутятся. Еще надо учесть
обязательный форменный прикид от "Пьера Болвэна".
Пока на переднем плане я тщательно выбирал одно из двух, по
заднику протекали ручейки сомнительных мыслишек. Они
складывались в мороку, ее первую серию мне крутили еще на нарах
СИЗО. Туман или бульон, я в нем бреду или плыву. Там и сям
перевариваются маленькие человечки вроде моего верного гнома.
Пиявки сосут, чмокая и давясь, из этой питательной среды. Они
унавоживают своим дерьмом почву, на которой весело растут
грибы-поганки. Грибочки вымахивают выше тумана, тянутся
навстречу лучам, бегущим от "колпака", моего старого
знакомого. От преданных растений к нему, в ответ на солнечную
заботу, поднимается дымок. Вот вам круговорот дерьма в природе,
я ж предупреждал! Есть тут и вампиры-колхозники вроде Дуева, те
самые черви-сосуны; и гады, мои гады, которых я углядел в
неблагородных грибах-поганках; и руководящее звено -
верховный колпак. Все при деле, и дело за счет нас, людей,
процветает - ведь гном есть лучшая часть гражданина. С нас
начинаются эти переваривания, прихлебывания, унавоживания,
разрастания, испарения, излучения. А я - немногий, если не
единственный путешественник по адскому мирку, ни во что не
превращающийся и собой довольный.
Насмотришься такого фуфла и почему-то чувствуешь себя
обогащенным. Даже обогащеннее, чем после заслушивания симфонии и
блужданий по Эрмитажу.
Перед тем, как броситься в омут необратимого решения, отправился
к знакомому егерю в лес. Вернее, омут ни при чем, просто харчи с
бухалом оказались у меня на последней стадии истощения. И вот
повстречал я в тех местах, где делил трапезу с кабаном, Дуева
Родиона Михайловича.
- Кажется, я про вас что-то слышал, - сказал он и
впервые пожал руку. Потом обрисовал мое положение. - Хочешь
отличиться перед народом, да видно не знаешь как. Народу такие
твои старания не нужны. Монстры, люблю я это слово, никак не
колышат простых людей: аратов, дехкан, холопов; кручиниться тем
нечего. Яйцекладка не считается, как мелкое недоразумение. Гады
вполне удовлетворяют простых людей, разоряя замки нынешних
дворян и прочих заносчивых граждан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36