Когда закончили, я утешил отъезжающего, чего уж тут расстраиваться, че-
рез два дня встретит тебя мама в Шереметьево.
Он удивленно вскинул на меня глаза:
- Ничего, потерплю еще годика два-три в Париже. Нет, уж сначала Фран-
ция, а потом Россия.
Иной разговор - Азия или Африка. Марченки объяснили, что кислорода и
того здесь в атмосфере меньше на шесть процентов. Что воду из водопрово-
да надо кипятить, остужать, фильтровать и только после этого можно пить
или греть для чая. Что сырое мясо мыть раствором марганцовки или красным
дезинфицирующим мылом, промораживать в морозильнике, отваривать, а затем
можно и жарить. Что все овощи, особенно капусту и виноград, держать до
часа в мыльной воде, для чего лучше всего годится отечественное мыло
"Хозяюшка", разве вы не привезли, зря, ребята. Что витаминов в местных
фруктах-овощах нет, все выжигается солнцем, поэтому и бывают голодные
обмороки у детей советских специалистов, которые решили выжить здесь за
счет дешевых бананов. Что из-за высокой солнечной радиации загорать ка-
тегорически не рекомендуется, вот один тут все жарился на солнышке и по-
лучил загар и белокровие. Что жара длится с апреля по октябрь и доходит
до сорока пяти в тени, что в августе идут дожди , муссон их приносит,
вроде не так жарко, зато влажно и всякая нечисть вроде москитов, терми-
тов, змей и крыс выползает и вылетает. Что москитами разносится лихорад-
ка и малярия, а с водой и мороженым - амеба. Что чаще всего в семье аме-
бой болеет ребенок и мать, разве малышу объяснишь, что нельзя тащить в
рот, что попало. Что недавно была вспышка тифа в советской колонии, где
живут все вместе, хоть и отдельные квартиры, а все равно общежитие, и
поэтому в городе, самим по себе, жить лучше, если только с местными ла-
дишь. Что местные добрые и безобидные, но до того безалаберные, что ни-
чем их не проймешь, криком ничего не добьешься, а если они обидятся, то
могут ограбить или сжечь машину. Да и со своими надо осторожней, не до-
веряй никому, кого хорошо знаешь, не дружи, не заводи тесных знакомств,
никогда неизвестно, что таится в потемках чужой советской души.
Под высокими потолками медленными птицами кружились лопасти вентиля-
торов, вея прохладу, горящие свечи, подрагивая пламенем, играли ма-
ленькими радугами в хрустале рюмок и фужеров, розы в диковинной вазе
расправили венцы своих лепестков, разрезанные тропические плоды обнажили
свою странную на цвет и на вкус плоть, в углу помигивала эквалайзером
стереосистема, заполняя пространственный объем звуками блюза - картина
сказочной нереальности казалась неправдоподобной и зыбкой по сравнению с
жестокой действительностью, и, чтобы уравновесить эту дисгармонию, мы
последовали совету наших друзей, друзей? Конечно, друзей, хоть и клял я
Миколу последними словами в Москве за полугодовое ожидание, да мы неод-
нократно последовали совету друзей, что лучшее средство в тропиках - это
понемногу, но каждый день, несмотря на указ, Москва далеко, Москва не
понимает, что здесь это не прихоть, а необходимость. Пили за приезд, за
отъезд, за тех, кто в море, заграницей, за тех, кто дома.
Стало хорошо, вечер пролетел, как одно мгновение, и настала пора дви-
гаться. Галя навертела пакеты с едой и фруктами нам с Ленкой и пожелала
проводить нас, мы загрузились в машину, Ганеш, радостно улыбаясь, отво-
рил ворота, солдат топнул ногой и мы выкатили на тихую, полуосвещенную
улицу.
- Люблю этот город ночью, - сказал Николай. - Грязи не видно и нет
толпы, отдыхает душа и глаза. А что, Галуня, поехали на наше место?
- О-бя-за-тель-но, - откликнулась Галя с заднего сиденья, а Николай
вставил кассету в магнитофон и запел-застонал Высоцкий:
В синем небе, колокольнями проколотом,
Медный колокол, медный колокол
То ль возрадовался, то ли осерчал.
Купола в России кроют чистым золотом,
Чтобы чаще Господь замечал.
Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною,
Перед солоно да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.
Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла со сна.
Душу, сбитую, дотертую утратами,
Душу, сбитую перекатами,
Если до крови лоскут истончал,
Залатаю золотыми я заплатами,
Чтобы чаще Господь замечал,
Чтобы чаще Господь замечал...
На открывшемся просторе, где не видно скрытых в густой ночной тьме городских
зданий, высилась триумфальная арка, под которой похоронен неизвестный солдат и
горит вечный огонь. Мы вышли из неподалеку припаркованного автомобиля, и
ночное небо в крупных звездах раскинуло свой шатер над нашими головами.
Поначалу по газону, а потом скрипя гравием, мы дошли до огня, который
выхватывал из темноты, как из небытия, наши лица, и молча постояли.
Будто где-то в поле у костра.
Человеку нужен алтарь, нужен очищающий огонь, тысячилетиями уносящий
нетленный дух к звездам.
- Это наше место здесь, - тихо сказала Галя. - Я загадываю желание и
прошу, чтобы оно исполнилось. Загадайте и вы.
- Я уже это сделала, - сказала Алена и посмотрела на меня.
Я знал, что она загадала - чтобы все наши были живы-здоровы. И я же-
лал того же. Но еще желал, чтобы, если и произойдут перемены в нашей
жизни, пусть они будут к лучшему. Новое, непривычное слово "перестройка"
входило в наш обиход, и с этим словом был связан "надежды маленький ор-
кестрик", как сказал поэт.
Глава четырнадцатая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава четырнадцатая
На следующее утро мне понадобилось определенное усилие, чтобы восстановить в
памяти вчерашнее, и оказалось, что в машине Николай достал фляжку из бардачка,
как все водители называют ящик для перчаток, и мы хлебнули еще по доброму
глотку, закусив рукавом, да и покатили с ветерком до хаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108