Они люди пожилые, небогатые, в моделях не разбираются.— Ну и что?— Шамиль… извините?— Ахмедович. Кадыров.— Шамиль Ахмедович, ну что мы с вами, право слово… Сестра Виктора Аркадьевича обратилась к нам, чтобы мы помогли разобраться: что произошло, кто нападал, зачем? Она же дочь. Ей же небезразлично, как отец помер. Я понимаю, вы заняты, у вас дела, но и вы меня поймите — я тоже на работе. Мне за это деньги платят.— Хорошие?— Не об этом речь.— Хорошо. Чего вы от меня хотите? Дверь кабинета приоткрылась, в нее заглянула секретарша:— Шамиль Ахмедович, кофе?— Кофе? — взглянул на Волкова Кадыров.— Кофе, — кивнул Петр.— Кофе, Оленька и…ладно, я сам,-Шамиль встал из-за стола, вышел из кабинета и вернулсяс бутылкой коньяка.Оленька расставила на журнальном столике кофейные чашки, сахарницу, две рюмки, блюдце с тонко нарезанным лимоном и печенье.Волков перебрался на кожаный диван.Хозяин кабинета опустился в кресло, перекатив его от телевизора, налил коньяк в одну рюмку и вопросительно посмотрел на Петра. Тот кивнул. Шамиль наполнил вторую и поставил бутылку на стол.— Ваше здоровье, — поднял рюмку Кадыров.— Ваше… — кивнул Петр.Выпив коньяк, Шамиль положил в чашку ложечку сахару и, помешивая кофе, изобразил на лице внимание.— Слушаю вас.— Да это, собственно, я как раз хотел навести у вас кое-какие справки, — Волков поставил пустую рюмку на стол. — Может, даже и хорошо, что Гольдберга нет. Понимаете… вот у меня какая мысль возникла: а не может ли это нападение на его отца являться, косвенным образом, определенной мерой воздействия на самого Виктора Аркадьевича? Как вы считаете, а?— То есть?— Да очень просто. Может, он денег задолжал кому-то и тянет с возвратом, например. Или еще что… Бизнес есть бизнес. Мало ли. Конкуренты какие-нибудь. Вы какую деятельность, так сказать, осуществляете, если не секрет?— Ну, вообще-то существует понятие коммерческой тайны.— Нет-нет… — Волков поднял руки. — Бога ради. Я… так, в общих чертах, без кон-кретики.— Ну, если без конкретики — торгово-закупочную деятельность. Осуществляем.— Могут быть трения с конкурентами?— Ну… Будут трения — будут терки… — усмехнулся Шамиль.— А не было?— Пока нет.— Понятно… То есть ничего, конечно, непонятно, — Волков отхлебнул кофе. — А может, вы не знаете чего-то?— Возникли терки, а я не в курсе? Так, что ли?— Это невозможно?Вместо ответа Шамиль выразительно пожал плечами.— Ну да, ну да. Виктор Аркадьевич — генеральный. А вы, простите?— Коммерческий.— И крыша, соответственно, присутствует?Шамиль молча кивнул.— А вот скажите, могли быть у Виктора Аркадьевича какие-то свои, личные долги? Как вы считаете? Вот сестра его говорит, в последнее время он жить стал кучеряво.Шамиль, бросив быстрый взгляд на Волкова, потянулся к бутылке.— Еще рюмочку?— А почему нет…Кадыров налил, чокнулся с Петром и выпил.— Вы знаете, — сказал он, подождав, пока гость выпьет свой коньяк. — Тут вот какое дело. Поскольку вы человек не совсем посторонний, и интерес ваш, так сказать, не праздный… Есть у Виктора долги. Он же шпилить пристрастился, причем как маньяк. У меня назанимал, ну, мы — люди свои, разберемся, но он и еще где-то… И, по-моему, много. Не то чтобы уж очень, но достаточно, чтобы его дергали. До наезда, правда, пока не доходило, но… черт его знает. Отморозки же на каждом шагу. И все на стволах. Раньше-то хлестались у кого бойцов больше, а теперь — у кого стрелков. Беспредел. Все что хочешь может быть. За десятку грохнут, если что. Чтобы страху нагнать, чтоб другим неповадно было.— А вы не пытались разобраться?— С кем?— Я в том смысле, что — спрашивать у него не пытались?— А, это… Спрашивал, он молчит. Сам, дескать, решу этот вопрос. Это мое личное, тебя не касается, сиди спокойно.— Ага… Может, таги расписки?— Не знаю. Но стрелок ему никто не забивал.— Он бы один не поехал.— Конечно.— Так-так-так… Вот, в принципе, хоть что-то проясняется. Но мне вот что непонятно…— Да?.. — Шамиль налил еще по рюмке.Они выпили. Коньяк способствовал плавному перерождению разговора в дружескую беседу, в процессе которой, как известно, возникает ощущение взаимной симпатии, люди раскрываются навстречу друг другу, и их общение обретает душевность и искренность.— Я вот что думаю, Шамиль… можно так?..— Конечно.— Шамиль, а чего это он вдруг долгов нахватал, а? Их же отдавать надо.— Ну да, берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда, — усмехнулся Кадыров.— Вот-вот. Он же, мне сестра его говорила, раньше скромнее жил. С твоим приходом дела в гору пошли?— Да так. То-се.— А вы давно вместе?— С полгода. Его же раньше то один шваркнет, то другой.— А крыши не было?— Ай!.. — отмахнулся Шамиль. — Она его только доила. Я другую подтянул.— А с теми как же разошлись?— Легко. — Он выразительно посмотрел на Петра.— Ясно. А не могли они обиду затаить?— Вряд ли.Шамиль налил еще по рюмке.— Оленька! Принеси еще кофе, девочка.— Я почему все выспрашиваю, — Волков взял свою рюмку и маленькую печенинку. — Ты извини, но, понимаешь, концов никак не поймать. Ирина, сестра его, ничего не знает. Сам Виктор… я с ним еще не разговаривал, но… станет он со мной откровенничать, как же, если отца за его долги нахватали, которые он старается не афишировать… — Он выпил коньяк и откусил кусочек печенья.— Да нет, ничего, я все понимаю. Следствие.— Да какое следствие, — широко улыбнулся Петр. — Нет у нас таких полномочий. Другое дело, если я накопаю что-нибудь, ну, явный криминал какой, тогда мы по закону обязаны все материалы ментам передать. Вот тогда уже — повестки, протоколы, опознания. А пока…— Не накопал?— Я же говорю, я с Виктором еще и не общался толком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81