— А что это гудит так громко у меня слева за окном?— Двигатель.— А нельзя его на время обеда выключить? Мы вот с моей спутницей беседуем и почти не слышим друг друга.— Можно. Только мы с вами тогда свалимся, — очаровательно улыбнулась стюардесса.— Ну, вам видней… — снисходительно согласился Александр. — Ольга, извини, я здесь не командую.— Ничего-ничего, — кивнула она. — Я не в претензии, пусть гудит.— Но я не собираюсь орать во время еды. А наклоняться к тебе столики мешают. Ты читаешь по губам? Я нет.— Я тоже. Не страшно. Закусывай.— Как скажешь.Они пообедали, выпили кофе, Гурский тайком выкурил в туалете сигарету и, вернувшись на место, застал Ольгу спящей. Он аккуратно забрался в свое кресло, хлебнул еще из фляжки и тоже заснул. Глава 25 Проснулся Адашев оттого, что кто-то тихонько толкал его в плечо:— Просыпайтесь, пожалуйста. Красноярск.— Мне же в Хабаровск… — растерянно пробормотал он, решив спросонья, что его завезли куда-то не туда.— Хабаровск дальше, здесь дозаправка. Выходите, пожалуйста, — терпеливо настаивала стюардесса.— А где все? — насторожился Александр, оглядев пустой салон.— Да вышли уже. Это вас никак не разбудить.— Так мы с вами наконец-то наедине?— Ну выходите, выходите, пожалуйста. Автобус ждет.— Протестовать не вправе… — Он выбрался из кресла и, натягивая пуховик, побрел по проходу к выходу из самолета.— Позвольте хоть под локоток поддержать, — обернулся к стюардессе, шагнув на трап.— Это пожалуйста.В небольшом зале аэропорта Гурский скользнул вокруг взглядом и, не найдя Ольги, отправился на второй этаж разыскивать буфет. Купил бутылку пива, выпил ее, спустился вниз и выяснил, что по местному времени, оказывается, в Красноярске уже глубокая ночь, а их рейс задерживается, ввиду отсутствия керосина, до десяти утра.«Ну вот, приплыли… — подумал Гурский. — И что теперь делать?»Он еще раз окинул взглядом зал и отметил, что не то что прилечь — присесть было негде. Очевидно, отсутствие керосина тормознуло здесь не только их рейс. Иные пассажиры, подстелив кое-что из вещей, оставшихся в ручной клади, спали прямо на полу. Многие смиренно сидели на корточках и, судя по всему, чувствовали себя при этом относительно комфортно или, по крайней мере, вполне привычно, что позволяло допустить наличие у всех этих людей опыта путешествия по этапу.«Как на „пересылке“, — отметил Александр. — Вот уж воистину, Аэрофлот — летающий Гулаг».Он направился к информационному окошку, возле которого сгрудилось несколько человек.— Ваш рейс задерживается, — видимо, в который уже раз безразличным тоном повторяла сотрудница аэропорта. — Керосина нет.— А утром точно будет? — склонился к окошечку офицер с погонами полковника.— Должен быть.— А может и не быть… — сказала, ни к ко-му не обращаясь, женщина с усталым лицом.— Послушайте, — в свою очередь склонился к окошку Александр, — вы ведь обязаны нас где-то разместить на это время, в гостинице какой-нибудь.— Я ничего не обязана.— А вы вообще кто? Представьтесь, пожалуйста.— Зинина моя фамилия, Светлана Викторовна. Вы еще запишите, запишите, все записывают, очень страшно…— Пригласите начальника аэропорта.— Его нет.— Умер?— Вы тут не умничайте, а то я сменного позову, он вам все растолкует. А вы еще и пьяный, нечего на меня дышать.— Вот и позовите, — присоединился к Гурскому полковник.— Не буду я никого звать.— Еще как будете, — зло сказал Александр.— И нечего на меня так зыркать, много вас тут… — она потянулась к телефонной трубке.Через некоторое время к ним подошел хмурый мужчина в синей летной форме.— Сменный заместитель начальника аэропорта, — представился он полковнику. — Сугак Алексей Алексеич. Что случилось?— Ну как что… рейс задерживается, а это вот… — полковник повел рукой в сторону переполненного зала. — Даже присесть негде. До утра… — И почему-то посмотрел на Гурского.— Керосина нет, — привычно бросил замначальника и тоже посмотрел на Александра.— Ну хорошо, — пожал плечами Гурский, осознав, что неожиданно для самого себя стал делегатом от многочисленных угнетенных пассажиров в их борьбе с администрацией аэропорта за свои права. — Нам понятно, что нет керосина. Это мы понять можем. Но именно на этот случай у вас и должна быть гостиница. Мы же не в гости к вам домой напрашиваемся, мы все туг деньги заплатили.— Была гостиница. Теперь нет, закрыли.— И ничего нельзя сделать? — робко спросила женщина с усталым лицом.— А что я могу?— Вы можете открыть нам депутатский зал, — терпеливо подсказал Гурский. — Или как он теперь у вас называется — Ви Ай Пи? Вот мы и есть те самые персоны, мы, еще раз повторяю, честно заплатили за свои билеты, вступив тем самым с вами в договорные отношения. Мы свои обязательства выполнили, а вы нет. Вы создали нам проблемы и отказываетесь их решать.— Ничего не могу сделать.— Пустите в свой кабинет женщин с детьми, там хоть тепло наверняка.— Не могу.— Откройте депутатский зал.— Не имею права.Послушайте, ну что вы глупости говорите? Вы здесь самый главный на этот момент, вы и должны принимать решения в нештатных ситуациях. Посмотрите, — Гурский повернулся к залу, — это что, нормально? Женщин-то с детьми вы можете в этом зале устроить? Здесь же холодно.— Еще и хуже бывало. И ничего.— Да что тут… — обреченно обронила женщина и побрела в сторонку. Полковника нигде не было видно.Толпа вокруг стала редеть, и скоро Гурский с представителем администрации аэропорта остался наедине.— А тебя я вообще сейчас в милицию сдам, — спокойно сказал замначальника. — Ты пьяный. Хочешь?Гурский молча засунул руки в карманы куртки, повернулся и пошел к буфету, раздвигая плечом толпу предавших его пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81