— Пошли к Моисею. Вам можно, в виде исключения. Но только чтобы без рук.— Ну что вы говорите, конечно, я просто так, как будто бы под ручку… — благодарно затараторила дама, подобрала, пробираясь мимо стола, полу шубы и все— таки смахнула широким рукавом на пол пачку билетов.«И что делать? — думал Гурский. — К трубке не подойти, это ясно».— А у вас всегда так много народу? — обратился он к кассиру.— Последнее время много. Зарплату как раз выдали, да и реклама… Утром, правда, поменьше, а во второй половине — просто столпотворение, до самого закрытия. В выходные вообще очередь на лестнице стоит.— Фу… — отдуваясь и отирая пот со лба, вернулся менеджер.— Тяжеловато? — посочувствовал Александр.— Да ну к черту… Сил моих больше нет.— Ничего, Дмитрий Алексеич, — улыбнулась ему кассир. — Скоро домой.— Да уж…— А долго вы уже с этими, — Гурский кивнул в сторону зала, — катаетесь?— Через неделю ровно четыре месяца.— А может, еще? — кассир шутливо взглянула поверх очков.— Ну да. Тогда уже точно домой в цинковом гробу. Нет уж. Все. Через неделю домой.— А выставка? — заинтересовался Гурский. — Тоже домой?— Нет. Выставка еще постоит, а потом дальше поедет, на Магадан. Это меня просто кто-нибудь сменит.— Лена Тарасова, например.— Кто?— Приятельница моя. Она тоже менеджером у вас работает. Тоже ездит. Только сейчас она дома. У нее в «Балтийском доме» выставка.— Так вы из Питера?— Ну да. От Питера и до Питера. В командировку.— Во класс. Пошли покурим.— Только подальше, подальше, — замахала руками кассир. — Я тут и так задыхаюсь.Проходя мимо задрапированного входа на экспозицию, Гурский еще раз на минуту заглянул в зал.Никаких изменений ситуация не претерпела: посетители толпились, смотрители и экскурсоводы пресекали на корню попытки несанкционированных и бесконтрольных проникновении за красную ленточку.Никакого молодого верзилы в коричневой кожаной куртке на меху вроде не наблюдалось.На лестничной площадке они с менеджером достали по сигарете и закурили.— Дима, — протянул тот руку.— Александр.— Слушай… а может, давай… за знакомство? А? Ты как?— Легко.— И перекусим заодно. Я сегодня не обедал, а ты?— Тоже.— Ну и пошли.— Я сумку свою у вас оставлю пока?— Конечно. Давай я тоже оденусь и Леве скажу, что обедать пошел.Они вышли на улицу, перешли дорогу и, спустившись по ступеням, оказались на рынке. Внутри неказистой с виду маленькой закусочной оказалось очень уютно. Повсюду блестел новенький пластик, столики сверкали чистотой, на стене висел компактный электрообогреватель, который гнал горячий воздух.— Привет, Аленька, — поздоровался Дмитрий с хорошенькой круглолицей девушкой, стоящей за стойкой. — Два по сто и поесть.— Лагман будете?— Будем? — обернулся Дима к Гурскому.— Обязательно.— Будем. И… что у вас сегодня?— Мясо с картошкой.— Два мяса. И по бутербродику дай пока.Гурский взял со стойки маленький стаканчик толстого стекла, блюдце с бутербродом и сел за угловой столик.— Ну что? — подсел к нему Дмитрий. — Твое здоровье.— Ура.Они чокнулись, выпили и стали жевать бутерброды с душистой подкопченной кетой.— А надолго сюда?— Да нет, — Гурский придвинул к себе пепельницу и положил на стол пачку сигарет. — День-два.— Лагман возьмите! — негромко пропела из-за стойки хорошенькая Аля. Дмитрий встал, подошел к стойке:— Еще два по сто. Так мне почему-то кажется…Поставив на стол тарелки с густым горячим супом, он принес еще по стаканчику водки и, приподняв свой, со значением изрек:— Несвоевременно выпитая вторая — это бессмысленно выпитая первая.— Колоссально. Сам придумал?— Нет. Здесь услышал, в хорошей компании. Ви ха ё!— В смысле?..— За все хорошее, по-корейски.— А… Ну, ви ха ё тогда. Глава 40 — Слушай, — спросил Гурского Дмитрий, когда они поднимались по железным ступеням к Дому быта. — А ты где поселился?— Да пока нигде. Здесь рядом, говорят, гостиница.— А вот она. — Дима махнул рукой в сторону. — Прямо за танком. «Авача». Корбюзье… дорогу только перейти. Может, продолжим? Мы в семь закрываемся, и я свободен.— Гурский взглянул на часы.— Так тебе еще…— Ты часы-то не перевел.— В Хабаровске перевел.— А тут еще на два часа нужно. Сейчас уже полшестого. Пойдем пока поболтаем, и я закроюсь. А там что-нибудь придумаем.— Пошли.Поднявшись по лестнице на пятый этаж, Гурский снял и оставил в комнате с ящиками куртку и заглянул в зал: посетителей нисколько не убавилось, контролер и смотрители бдели.Время до закрытия выставки пролетело незаметно.Без четверти семь Дмитрий принял от кассира выручку, заполнил какие-то бумажки и отпустил ее домой. Затем он ушел в зал и, проводив последнюю группу экскурсантов, погасил свет, попрощался с сотрудницами и запер железную дверь.— Все, — сказал он вернувшись к Гурскому. — Рабочий день окончен. Сейчас я расходничек на Леву выпишу, он деньги пересчитает, и все.— Ну вот, — Дмитрий вернулся минут через десять. — Только…— Что?— Да мы, понимаешь, прямо здесь и живем. Тут комнатка есть такая, маленькая.— И что?— Да Лев Израилич уже там спать укладывается.— А не рановато? Может, приболел?— Да нет. Он всегда так. Семь часов — рабочий день окончен, туда-сюда, поел и спать.— А ты?— Мыкаюсь. Чекушку иной раз за ужином, и ту в одиночку давить приходится.— Это не жизнь. А он кто?— Напарник. Мы по двое ездим.— Ну хорошо, и что?— Да вот я и думаю, где бы нам с тобой расположиться… — Дима задумчиво глядел на ящики.— Слушай, — Гурский посветлел лицом. — А там нельзя?— В зале?— Ну…— Вот ведь, а мне и в голову не пришло. Конечно! Короче, пошли…Сходив в магазин, они внесли в экспозиционный зал небольшой ящик, накрыли его чистыми афишами, разложили закуску, придвинули банкетки, на которых отдыхали смотрители, и, будучи очень собой довольны, наполнили по первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81