Что-что, а своего старика он уважал, несмотря ни на что, и место его в роду воспринимал как должное. А что до таинственности – еще расскажет, объяснит, не сейчас, так завтра. И бог с ними – с детскими обидами.
Сильный толчок в плечо снес его на землю, тотчас по ушам хлестко ударил звук выстрела. Еще ничего не соображая, Никита ткнулся за толстый осиновый ствол и лишь потом чуть приподнял голову, пытаясь понять, что же такое происходит? Грохнуло еще раз. Выбитая пулей древесная труха посыпалась на лицо.
– Не высовывайся. К земле прижмись. – Хриплый шепот Акима вернул Никиту к действительности. – Замри и слушай.
Новый выстрел. На голову посыпались листья. Казалось, что невидимый стрелок услышал прерывистый шепот старейшины и стреляет на звук.
Наступила напряженная тишина, прерывавшаяся встревоженным стрекотом пары сорок, взбалмошно метавшихся среди деревьев.
Пауза затянулась. Стрелок, затаившийся в лесу, попусту тратить патроны не хотел, а попрятавшиеся среди деревьев и кустов люди не спешили выдавать место своего нахождения. Казалось, наступила патовая ситуация – никто не решался начинать активные действия. Тревожило лишь то обстоятельство, что до наступления темноты оставалось мало времени. А там… Нет, слишком многое зависело от везения.
Впрочем, исход дела решился намного раньше, чем покрасневший диск солнца коснулся верхушек деревьев на другом берегу озера. Тихий свист коснулся ушей, Аким неторопливо привстал.
– Ты что, деда? – Никита дернулся к нему, пытаясь придержать неосторожного старика.
– Все нормально. – Старейшина безбоязненно поднялся во весь рост. – Вон ребятки наши паскудника тащат. Чисто взяли.
Из кустов появился Северин и сбросил на землю обездвиженное тело. Несмотря на то что руки стрелка оказались стянуты ремнем, а на голове красовался плотный мешок, Никита ощутил какую-то гадливость по отношению к плененному врагу. Такое чувство у него возникало и раньше, когда глазам представала какая-нибудь раздавленная тварь.
– А где второй? – поинтересовался старейшина, небрежно переворачивая неудачливого киллера носком сапога.
– К озеру ломанулся. – Суровое лицо Бастрова исказило подобие плотоядной улыбки. – Там его охотники ждут. Хоть и шустрый, да никуда не денется. Прямо на засаду попер. Лешка его на нее гонит.
Спустя минуту появился Стас. Молодой боярин удивленно посмотрел на взмыленного товарища, с которым расстались утром на дальнем хуторе и который, по его мнению, должен был находиться в деревне.
– Ну, что у вас? – не поворачивая головы, поинтересовался Аким.
– Конфуз вышел. Не справились. Ты уж извини, Афанасьич, зашибли стервеца, – тяжело переводя дыхание, покаялся участковый.
– А почто так? – насмешливо спросил старейшина. – Или вас только пьяных бомжей гонять учили? Или еще чему?
– Не горячись, Афанасьич, не человек это был. Настоящий упырь. Если б ушел, то сами понимаете. Завтра вся их паскудная семейка на закате вдоль околицы выстроилась бы. А догнать – догнали. И опять упустили. Шустрый слишком. Пришлось из арбалета. И то с трудом сбили. А потом, как положено – осиновый кол под ребра. Даже трепыхнуться не успел.
– Ладно, – смилостивился старейшина, – что случилось, то случилось. Зато этот живой. Ну-ка, Северин , сними с него мешочек.
– Воин содрал мешковину, Никита удивленно присвистнул. Перед ними лежал Еретник собственной персоной живой и вроде бы здоровый.
– Вот тварь живучая, – вырвалось как-то само собою. – Весь лес на него охотится, а ему холь бы хны.
– Ничего, – утешил дед, – отбегался. Роскошный подарок Лесному Хозяину будет.
– Бешено вращая покрасневшими глазами, Еретник замычал сквозь кляп, крепко вбитый ему в рот. Лица ламбушан, услышавших приговор боярина, приняли брезгливо-страдальческое выражение.
– А может, по закону его оформим? – попытался разрядить наступившую паузу Стас. – У нас в отделении пара «глухарей» числится. Вот под них его и подгоним. Негоже живого человека нечисти на потеху отдавать Не богоугодное это дело. Долго каяться придется.
– Где ты человека видел? – Улыбка деда напомнила Никите звериный оскал Кощея. Еретник отчаянно забился у него в ногах. – Он душу давным-давно черным силам продал. За могущество и власть. Да только перед лесным народом прокололся. И лишили его большей части силы, да видно, не всей. Сколько прятался, не уходил из наших мест. Значит, есть что-то в нем еще. И вообще, вам в отделении его не удержать. Уйдет. Так что дискуссий разводить не будем. Сейчас его спеленать, да так, чтобы и пальцем пошевелить не смог. Не давать произносить ни слова. Стас, лично отвечаешь за транспортировку этого деятеля ко мне в подвал, и чтоб не менее трех человек рядом с ним постоянно. Глаз не спускать. Я чуть позже с ним сам поговорю, а там уже решу окончательно, что делать. Все. Пошли, Никита.
Старейшина поправил рюкзак за спиной и, не дожидаясь остальных, направился в сторону Ламбушки.
Вблизи деревня отличалась от той лубочной сказки, что представала сквозь дымку над озером. Меньше ярких красок, больше грязи и обыденности. Никите показалось, что над всей округой сгустились невидимые тучи. Озабоченные глаза деда, хмурые лица односельчан, нервная суета возле домов старейшин – все наполняло сердце тревогой. Удовлетворение прожитым днем пропало, стоило только пересечь околицу. Надвигается гроза – только так он смог бы охарактеризовать ощущаемую в Ламбушке атмосферу.
В родовом доме пробыли недолго. Дед Аким почти сразу же ушел, приказав никуда не отлучаться и ждать. Никита догадывался, куда отправился старейшина, и даже обрадовался, что тот не позвал его с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99