Чеченцы прозвали его Ночным Убийцей и Сумасшедшим и были очень недалеки от истины.
Его взял через пару недель известный многим в Чечне охотник за людьми Аслан, профессией которого было не убийство, а захват в плен. Одно время он предпочитал брать русских в заложники, выслеживая в основном гражданских и, особенно, иностранцев. Однако со временем получать выкуп стало все сложнее и сложнее и сам процесс получения денег за заложника стал намного опаснее, чем его захват. Убить при этом могли в любой момент, едва только ты моргнешь глазом. Причем не только те, кто привозил деньги, чтобы выкупить его пленников, но и конкуренты, такие же охотники за людьми, устраивавшие друг на друга засады и отбивавшие добычу у более удачливых.
Поэтому Аслан перешел на похищение российских солдат, которых можно было не за такие большие деньги, но все же очень выгодно продать в рабство в глухие чеченские селения, лежащие в стороне от военных действий. Когда же по Чечне, словно чума или холера, распространилась страсть к рукопашным человеческим боям, Аслан начал поставлять тем, у кого было желание приобрести хорошего бойца в свою собственность и деньги на это, российских солдат, пригодных на роль бойца-гладиатора.
Это был очень хороший бизнес. Нужно было только суметь захватить экземпляр помощнее, поэффектнее, – и его можно было продать за очень большие деньги. Но каждый раз покупающий брал, собственно говоря, кота в мешке, не имея никакой гарантии, что он окажется совершенно бездарным в бою на арене. Чтобы хоть как-то проверить качество товара, поставляемого Асланом, многие привозили с собой специально обученного бойца, в обязанность которого входило раздразнить «товар», спровоцировать его на драку, и, оказывая пассивное сопротивление, дать проявить ему все свои способности к рукопашному бою. И, надо сказать, иногда после такой проверки Аслан пролетал со своим «товаром». Никто не хотел покупать у него неумелого бойца, даже за низкую цену, ясно было, что в первом же бою он будет убит, и деньги пропадут зря. В таких случаях Аслану приходилось продавать «некондицию», как и прежде, в рабы, на плантации опийного мака, высоко в горы. Старики-горцы платили охотно даже за «гнилой» товар, правда – копейки.
Но это для Аслана был, можно сказать, прямой убыток. Поэтому, когда по Чечне прошел слух о Сумасшедшем, убивающем без разбора, как чума, стреляющем быстро, как молния, и разящем точно, как гнев Аллаха, охотник за живым товаром Аслан обрадовался как чеченский подросток, который впервые убил русского и завладел его оружием. Поймать Сумасшедшего – это был верный заработок, верные деньги, причем – очень большие деньги.
Сумасшедший уже всем доказал свое искусство в убийстве – ведь часто он обходился м без огнестрельного оружия, без своего «ТТ», с которым не расставался, или трофейного автомата снятого с убитого им солдата. Сумасшедший часто убивал и руками, прокрадываясь прямо в район расположения русских подразделений или в самый центр стоянки чеченского отряда. Убитых им людей находили в казармах, у костров, в охраняемых зданиях, лежавшими рядом со спокойно спавшими бок о бок с ними друзьями.
Нет, Сумасшедший был бы очень хорошим товаром, в этом у Аслана не было никаких сомнений. Сам Аллах послал ему такой удачный случай.
Аслан взял его, использовав очень простой прием, известный каждому охотнику или рыболову – на приманку, на подсадного, на живца. Захватив российского солдата, который в качестве гладиатора товарной ценности не имел, Аслан принялся выслеживать Сумасшедшего, бросаясь из конца в конец Чечни, едва только до него доходили слухи о его появлении. Аслан даже радовался, что его родная Ичкерия не такая большая страна, как, скажем, воюющая с ней Россия. В России найти того человека, что тебе нужен – что стреляную гильзу в чеченских горах – на каждом шагу лежат сотнями, но где твоя, неизвестно...
Через две недели, он его настиг. Он догнал Сумасшедшего в отрезанном от остальной Чечни горном ауле, в котором тот убил троих взрослых мужчин и подростка пятнадцати лет, отправившихся на охоту на архаров. Их трупы нашли всего в паре километров от селения. Аслан разложил костер метрах в ста от того места, усадил за него свою приманку, русского пацана-солдата лет двадцати, натянул на него бешмет, надвинул на уши папаху дал ему незаряженную винтовку, пачку сигарет, сунул в руки дечигпондар – что-то вроде русской балалайки, – и приказал сидеть у костра часа три, пока не стемнеет окончательно и еще два часа после наступления темноты, курить и бренчать по струнам, а потом там же, у костра, лечь спать. Зачем все это нужно делать, он русскому пареньку, конечно, объяснять не стал. А сам устроился в засаде, место он выбрал скалистое, да еще поросшее кустарником, спрятаться было не трудно.
В первую ночь Сумасшедший так и не появился, хотя ясно было, что он где-то все еще около селения. Аслан со своей приманкой расположился прямо на единственной дороге из горного селения вниз к подножью гор, и если бы тот решил спускаться, он не мог бы пройти мимо незамеченным. Но в ту ночь Сумасшедший побывал в самом ауле. Он пробрался в высокую десятиметровую сторожевую башню, стоявшую на краю чеченского села уже веков пять и зарезал часового, поставленного на ней именно для того, чтобы охранять аул от нападения Сумасшедшего.
Вечером следующего дня Аслан вновь посадил русского парня, одетого чеченцем у костра, разведенного на том же самом месте и опять заставил его бренчать на горской балалайке.
Парень родом был из-под Орла, у себя в селе балалайку когда-то в руках держал, хотя играть толком и не умел, и сейчас, сидя в чеченских горах у потрескивающего в густой горной темной тишине костра, дергал струны, извлекая из них какое-то подобие русских мелодий, хотя догадаться, какую именно он песню играет, можно было, только спросив об этом у него самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63