– Так вот, Гена! – Никитин оживился еще больше. – Знаешь, откуда мне известен этот сценарий? От самого автора. Мы с ним литра три водки выпила, пока он мне детали рассказывал...
– Не понял... – Герасимов, конечно, подыгрывал, но и на самом деле недоумевал. Что-то круто слишком завернул генерал.
– Я этот сценарий слышал лет пятнадцать назад, Гена. Да-да! Тот же самый сценарий. Та же самая логическая схема. Тот же алгоритм. Только названия городов были другие. Я ведь тогда не в России, естественно, был... Сальвадор, Герасимов – божественная страна! Страна женщин и кукурузного самогона. Он у них вроде национального напитка. Называется простенько так – «кукурузная водка»... Кроме нее, кстати, почти ничего и не пьют. Даже европейцы, которые там живут. Водку эту готовят в каждой деревне по своему... Я, помню, как-то на спор решил перепробовать все это сальвадорско-самогонное разнообразие – каждый день должен был выпивать бутылку новой марки. Ты представляешь, каким я был самоуверенным? Я пил каждый день все лето – четыре с половиной месяца, пока меня не уговорили сдаться. Руки дрожать начали. И не сумел перепробовать весь самогон в одном только Сан-Сальвадоре. Этот змей, что меня на спор подбил, очень веселился. Ты бы, говорил, еще бы на всех женщин в Сальвадоре поспорил. Что тоже – всех перепробуешь. Их всего-то пара миллионов...
Герасимов решил вернуть его к теме. Что за треп, в самом деле! Герасимов ни в Сальвадоре, ни в другой какой-нибудь стране Центральной Америки не был. Не пришлось, как-то. Хотя съездить собирался... Но попадал всегда в одну и ту же страну – В Соединенные Штаты... Поэтому рассказы Никитина о его похождениях в Сальвадоре вызывали у Герасимова чувство ревнивой зависти. Черт! Почему аналитики так редко в командировках бывают! Хотя... не так уж и редко, честно говоря. За последние полгода он побывал в Штатах, наверное, раз десять, и от совершенно бестолкового, на его в згляд, суетливого американского темпа жизни его просто мутило...
– Извини, генерал, – перебил он Никитина, – но, мне кажется, ты слишком далеко в сторону отгреб. как бы с курса не сбиться...
– А ты мне не хами, я старше по званию, – добродушно возразил Никитин, – и склерозом не страдаю. Я же тебе объясняю, что все отличие было только в названиях. Вместо Ульяновска – Сан-Мигель, вместо Димитровграда – Эскуинтла, а вместо Москвы – Сан-Сальвадор!
Никитин сиял, говоря это, как невеста под венцом. Видно, Сальвадор был из тех стран, которые в свое время ему очень понравились.
– А события были – практически те же! Мы наметили взорвать склады завода автомобильных шин всего километрах в пяти от атомной станции в Эскуинтле, это в Гватемале. Оттуда до границы с Сальвадором километров десять всего. Это должен был сделать я. На границе, в деревушках – панику тоже я должен был организовать. Слух распустить о взрыве атомной станции в Гватемале. Один хрен проверить никто бы не смог. А Володька в Сан-Сальвадоре, через двух-трех купленных нами редакторов газет, поднимал панику сообщениями о радиоактивном облаке, надвигающемся на страну. Это он умел. Людей покупать. И засорять им мозги, так, чтобы никто не понимал, что на самом деле происходит. Он гарантировал мне, что в Сан-Сальвадоре начнется паника, что начнут эвакуировать учреждения и ценности. Он просто клялся, что организует все это...
– Постой, постой, – перебил его Герасимов, который в силу своей молодости в КГБ никогда не служил и гэбовский менталитет изучал в основном по воспоминаниям своего теперешнего шефа. – А зачем все это было нужно? Вся эта сальвадорская паника?
– Зачем?
Никитин мечтательно закрыл глаза и удовлетворенно улыбался. Было видно, что ему очень приятно вспоминать этот французский проект.
– Все случилось именно так, как он и обещал. Я устроил небольшой фейерверк, подняв в воздух пару десятков тонн автомобильной резины. А остальное – поджог... Она коптила так, что в Эскуинтле лица людей покрывались слоем сажи, и мне не стоило большого труда распустить слух, что эта сажа радиоактивная. Слух пополз по всей Гватемале, а уж дорогу в соседний Сальвадор я ему обеспечил. Такой паники и суеты прибрежные селения Сальвадора не видели, наверное, со времен нашествия испанских конкистадоров... А в Гватемале правительство, которое знало наверняка, что никакая атомная в Эскуинтле не взрывалась, сделало заявление, что в Эскуинтле нет никакой атомной станции, что там находится тепловая станция, и что вся эта паника – просто идиотская суета. Но это было нам только на руку. Сальвадор никогда Гватемале не верил, не поверил и на этот раз. Логика элементарная – раз говорят, что ничего не было – значит было наверняка! Правительство Сальвадора вынуждено было по требованию парламента, который всегда идет на поводу у общественного мнения, обсуждать вопрос об эвакуации всех государственных органов управления страной куда-нибудь подальше – в Мексику, на Ямайку, или в Колумбию... Президент Сальвадора выступил с обращением к своему народу, призвал всех этих метисов сохранять спокойствие, не поддаваться на провокации гаитянских спецслужб и продолжать спокойно выращивать кофе и вить канаты из этой их манильской пеньки... Но своей речью только масла в огонь подлил. Логика, сам понимаешь – та же. Раз говорит, что ничего нет... После его обращения началась паника уже и в деловых кругах Сан-Сальвадора.. Частные банки начали поспешно вывозить из столицы Сальвадора свои золотые резервы и денежные фонды.
Иронически хмыкнув и, почему-то, сладко потянувшись, Никитин продолжал счастливым голосом человека, вспоминающего лучшие свои годы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63