Кто же это нас убивать будет, спрашиваю я его. А то ты не знаешь – кто, ответил он мне – Комитет государственной безопасности Советского Союза. У меня же на вас, говорит, олухов, досье на каждого лежит. Каждый ваш шаг расписан. И все разговоры. Он даже рассмеялся: в Рио, говорит, один собрался, а другой – в Монтевидео! Да вы хоть знаете, идиоты, говорит, что вы уже – смертники почти, если мне вас прикрыть не удастся... Он тогда начальником нашим был, руководителем центральноамериканской группы...
– Что же с деньгами-то стало? – волновался, почему-то, Герасимов.
– А мы его об этом и спросили в первую очередь? А день эти, говорит он нам, я сейчас в Мехико отвезу, положу в банк, на...
Никитин сделал короткую выразительную паузу и даже поднял палец, подчеркивая важность момента. Видно было, что при этом он только наполовину ерничает, а наполовину – говорит серьезно.
– ...на спецсчет Комитета государственной безопасности. Потому, что комитет на них глаз уже положил. Эти деньги уже сосчитаны и распределены. И это, говорит, поверьте – лучшее решение.
Герасимов усмехнулся и покачал головой. Вино, он сомневался, что такое решение было лучшим. Никитин заметил его сомнения.
– Я тоже ему поначалу не верил. То дураком считал, то думал, что он нас просто вокруг пальца обвел... Но потом понял, что он был абсолютно прав. Когда он же меня и послал ликвидировать одного нашего парня, старшего лейтенанта. Тот в Манагуа хорошие деньги с кого-то сорвал за нераспространение информации. Около полумиллиона долларов. Сильно он тогда прижал какого-то деятеля из правительства. Но так и он был под колпаком. А когда намекнули ему, что сдать денежки надо, тот же Романовский, который, кстати, тогда уже всей нашей сетью в Южной и Центральной Америке командовал – он в бега. И ты думаешь, он далеко ушел? Я его рядышком в Матагальпе достал, он, видите ли, в сельву рассчитывал проскочить, к партизанам. А от них в Порто-Пренс перебраться, на Гаити... А Романовский, кстати, быстро в гору тогда пошел. И нас за собой тащил. Не последнюю, кстати, роль в его карьере сыграли деньги Сальвадорского национального банка. Лет десять потом на них финансировали весь наш штат в Центральной Америке, все операции внешней разведки...
Герасимов, который все это время слушал, что называется, открыв рот, вдруг словно опомнился. Словно протрезвел, наконец.
– Слушай-ка, товарищ несостоявшийся миллионер, – сказал он, – а зачем же ты мне все это рассказывал-то? Ты ради чего прибежал-то, как угорелый, переполох по всему управлению наделал?..
– А ты меня не одергивай, – возразил Никитин. – кто еще тебе все это расскажет? А прибежал я к тебе, как ты выразился, только потому, что придумал все это Володька – тот самый Владимир Крестов, который в Афгане погиб. Прямо у меня на глазах. Я, между прочим, его труп видел... Но, ведь, события-то развиваются – один к одному. В Гватемале-то мы с ним тогда атомную станцию в не взорвали только потому, что просто не было ее там... А если б была – обязательно рванули бы перед тем, как с деньгами в Южную Америку уйти... Чтоб до ограбленного банка никому уже дела не было... Вот я теперь и боюсь, что если мы не вмешаемся... В Димитровграде-то станция есть... Не расхлебаем потом... Да нам тогда самим и расхлебывать не придется – моментально съедят нас с говном вместе.
Герасимов поскреб пальцем переносицу, словно сомневаясь в чем-то.
– Говоришь, труп его видел? – спросил он. – Сам видел? Своими глазами?
– Видел, – подтвердил Никитин, хотя в голосе его уверенности не было. – Правда, если бы не медальон его, я бы и не признал его ни за что. Посуди сам – полголовы нет вместе с лицом, ноги по колено оторваны, живот разворочен, все в кровище, в грязи... А нам вперед бежать надо, операция-то ведь только-только началась... Только по медальону и узнали его.
– Думается мне все же, Никитин, – сказал Герасимов, показывая генералу два листочка бумаги, которые изучал перед его приходом, – что привидений, все же не бывает. А бывают забытые старые друзья, с которыми жизнь неожиданно иногда сводит.
– Ну-ка, ну-ка, что там у тебя? – заинтересовался Никитин, беря у Герасимова документы, судя по всему, и какие-то отчеты.
С минуту он молча разглядывал их, затем присвистнул, озадаченно потер ладонью щетину на обросшей уже за день щеке.
– Ну и ну! Где ж это ты раздобыл их?
– Вот это...
Герасимов указал на один листок.
– ...наш внутренний архивный отчет о взятии дворца в Кабуле. В нем числится погибшим в ходе операции майор КГБ Владимир Крестов.
– А это...
Он указал на второй листок.
– ...мне только что переслали из нашего посольства в Кабуле. Копия отчета о том же самом событии, составленного афганской стороной. В ней майор Крестов не упоминается, хотя остальные наши потери перечислены. Я как раз сидел, голову ломал, как это могло случиться, что потеряли советского капитана. Не солдат-первогодок все же – военный советник! Не могли в отчете не упомянуть о его смерти... Но после твоего рассказа о медальоне, по которому ты его узнал, мне все ясно стало. «Подарил» он свой медальон какому-нибудь афганскому коллеге, изуродованному взрывом на его глазах. А сам – «нырнул».
– Мне тоже все ясно стало, Гена, – помрачнел Никитин. – Значит все это не фантастика... Все эти мои не совсем веселые предположения о том, как будут развиваться события дальше.
– Да, Никитин, – согласился Герасимов. – Против нас играет сейчас твой бывший друг и соратник. И если верить твоим воспоминаниям и элементарной логике, он сейчас в Москве. Но кто же тогда работает с ним в паре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63