На него Вадим положил газету, чтобы прибывающие к вечеру посетители думали, что он занят. К этому столику Вадим сидел спиной, зато он видел вход. Борис уложил штабелями костыли под стол так, чтобы они не бросались в глаза. Осталось подозвать бармена и заказать пива.
Зал постепенно заполнялся пьющими и говорящими. Но это были все не те. Однако когда в кафе вошла Светлана, она не знала ни Вадима, ни Бориса, но Вадим видел её в обществе Веры, да и по описаниям Ивана выходило, что это та самая, которая взяла на себя роль переводчика, Вадим сразу убрал газету с зарезервированного им столика. Светлана оглянулась. Это был единственный столик, за которым никто не сидел. Вот и села, куда нужно. Через минуты три подошел тип метра под два ростом, без особо выраженной мускулатуры и неловкий как подросток, но скалился столь ослепительной белозубой улыбкой, что сразу стало понятно - американец!
Поздоровавшись со Светланой, он заказал три чашечки кофе и сел так, что остался свободным стул прикасающийся спинкой к спинке стула Вадима.
Пошла весьма светская беседа:
- Плохая погода. Правда?
- Правда.
- Классная Виктория. Правда?
- Правда.
- У вас таких нет?
- В Голливуде все есть.
- Так это в Голливуде! Она ещё и талантлива. Классная, правда?
- Правда.
И все в том же роде. Но под конец американец, видимо, устал соглашаться со Светланой, и сообщил о том, что он робеет с Викторией.
- Ничего себе - миллионер! - проворчал Борис, - Дались ему эти миллионы, если он при нашей женщине робеет! И зачем он их тогда зарабатывает?
Светлана начала объяснять, что у Виктории очень добрый характер, если её узнать поближе. Она такая хорошенькая! Она кошечка в доме! Это только пока она с малознакомым человеком - она кажется львицей. - Мурлыкала Светлана, по-английски.
Сообщение о том, что в сути Виктория кошечка не доставило Вадиму удовольствия - кошечек ему и без неё хватало.
В кафе вошла Виктория, чувствовалась, что она была рассеяна и сразу определив маршрут по взмаху руки Светланы, пошла, натыкаясь на стулья. Склонивших головы над столиком, пытающихся спрятаться, таким образом, Вадима и Бориса, она даже не заметила. Не заметила бы и без того - зря старались.
Села спиной к Вадиму. Начались ничего незначащие приветствия. При этом американец говорил достаточно громким картонным голосом, Виктория отвечала ему по-английски тоже громко. Но по-русски говорила Светлане тихо. Светлана, особо не напрягая голоса, переводила её фразы американцу, поэтому Вадиму приходилось напрягаться.
Американец завел пространную речь о том, как ей будет хорошо житься в его доме, где кругом апельсиновые плантации и спросил, любит ли Виктория апельсины.
- Я?.. Апельсины?.. - растерянно переспросила Виктория, помолчала немного и нашлась что сказать: - Я люблю дурьян.
Вадим чуть не подавился пивом от смешка, но никто не заметил его дерганья и Виктория продолжала:
- Это знаете, такой плод, как огромный орех и колючий. Внешне очень забавный, как сувенир, раковина из моря и, пока его не вскроешь, не пахнет.
Американец встревожился и уточнил, чем пахнет дурьян. И когда узнал, что сыром, таким сыром, что и не снился любителю сыров, - повеселел.
А Виктория разошлась:
- И как только его вскроешь, запах такой, что приходится срочно съедать. Иначе все пропахнет вокруг. Но хорош он именно тем, что пока не голоден, вскрывать его не будешь.
- Что ты несешь? К чему этот дурьян?! - встревожилась Светлана.
- А так... К тому, что я не люблю много есть, я ем лишь удовлетворяя первичный голод.
Вадим устал подслушивать и, глотнув пива, наклонился к другу:
- Вот так-то, брат, знай наших.
- Не скажи, - покачал головой Борис, - У наших хватка, а тут какая-то непонятка... Ты сам то понял, чего она имеет ввиду?
- И понял вроде бы, и нет, - вздохнул Вадим, выпил и снова стал прислушиваться.
Речь американца стала глуше. Но он расслышал, как Светлана комментировала:
- Представляешь, и он считает, что его счет в банке ещё очень маленький счет! Мне бы такой!
- Сколько?! - хмыкнув, переспросила Виктория по-английски
Американец, словно стеснясь, тихо повторил сумму своих банковских сбережений.
Виктория тихо сказало подруге: - Никогда им бедным не слезть с арифметики, хотя бы на математику.
Услышав про арифметику и математику, американец решил, что понял, что говорила Виктория и, не дождавшись лукавого перевода Светланы, поспешил с ответом:
- О да! Я понимаю, математика в браке очень важна!
Это восклицание Вадим услышал отчетливо и, задумавшись о фатуме перестроек, которые почему-то не грозят США, погрустнел.
А дальше пошел разговор, по отрывочным фразам которого, можно было догадаться, что американец объяснял Виктории, какой он может подписать брачный контракт. Что на обучение сына в Кембридже ей не стоит рассчитывать, но есть и другие университеты.
- Зачем ему его идиотские университеты, когда ребенок талантлив и нашел свою стезю? Если ему будет надо, он повысит свою квалификацию и без него.
Узнав, что вопрос обучения сына в Университете не волнует Викторию, американец, видимо, очень обрадовался, и начал говорить - сколько он будет откладывать на её счет в банке ежегодно, сколько будет выдавать ежемесячно на карманные расходы.
Суммы, названные им, Вадим вновь пропустил, и от этого занервничал, но услышал, как Виктория отрезала: - Мало.
- Ты что?! - недоуменно воскликнула её подруга, - Это же даже для Америки немало! Мало, так будешь продавать свои картины. Идиотка! - и, обращаясь к американцу с милой улыбкой, выдавила из себя на понятном ему языке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131