.. Женщины по этому делу мастера - всегда найдут - к чему прицепится. А зачем ссор из избы выносить? Что будут говорить о них люди? Подруги появляются и исчезают, а они будут жить вместе и всегда. Зинаида соглашалась с ним и никому старалась не звонить. По магазинам без него из дому не отлучалась, даже прогуляться по улицам с коляской, так как он всегда, уходя, говорил, что уходит на час, на два, а когда вернется, тогда они с малышкой и погуляют вместе. Но через два часа звонил и говорил, что задерживается на час, через час сообщал то же самое, и так до позднего вечера держал Зинаиду в постоянной готовности к приходу мужа.
Однажды детский врач обратила внимание на здоровье матери Серафимы, так назвал их дочку Буйвол, в честь своей знаменитой бабушки. Руки Зинаиды временами тряслись, когда ей надо было отвечать на вопросы врача - дрожала нижняя губа, то появлялся тик верхнего века, то вдруг начиналась икота, могли ни с того ни сего появиться слезы. И хотя не было на обозримых участках тела видно синяков, у врача создалось такое впечатление, что над матерью полугодовалой малышки постоянно издеваются, морят голодом и бьют. Она высказала свои подозрения Зинаиде, надеясь, спасти несчастную. Но та начала рассказывать, словно причитать, как хорошо они с мужем живут, как пользуются самыми лучшими магазинами, покупают ей красивые вещи. "Вот посмотрите, что он мне подарил, а как одета девочка - разве не видно?" как заботливо он сам приносит в дом продукты, может ночью встать и покачать расплакавшуюся Серафиму и всегда возвращается домой с какой-нибудь игрушкой... Но, говоря все это, отводила взгляд в сторону.
Тогда детский врач, памятуя о том, что здоровье матери отражается на здоровье ребенка, решила поговорить с супругом Зинаиды. Буйвол был обескуражен вопросами, которые она ему задавала, по его понятиям он устроил Зинаиде райскую жизнь, а если посмотреть на то, как живут её ровесницы!.. "Все-таки попробуйте добиться её полного обследования" - резюмировала детский врач.
Полное обследование, на которое самолично Буйвол возил Зинаиду, показало крайнее истощение нервной системы. Он отправил её в санаторий, где она могла ходить по расписанному маршруту среди отмороженных теток и вдыхать аромат майского цветения вишневого сада. Дочь взяла под опеку его мать, а сам не забывал постоянно консультироваться с врачами. Фрукты, витамины, свежий воздух - всего было в избытке у Зинаиды, и после возвращения из санатория. "Ей, видимо не хватает приятного общения" предположил один из врачей в приватной беседе с супругом Зинаиды. Что ж Буйвол стал брать её в гости к своим приятелям. Зинаида обычно сопровождала его молча, не ввязывалась в споры, ни с кем не кокетничала, и даже не выходила с остальными женами посплетничать на кухне. Вела она себя так, как и должна была себя вести его настоящая жена. Буйвол был доволен. Но однажды она все-таки сморозила глупость во время серьезной беседы о том, какой товар можно везти в Индию, в обмен на вывозимый его приятелями.
- Чайники - сказала она столь громко, что все, сидевшие за длинным столом, замолчали и с недоумением уставились на нее. Буйволу никогда не было так стыдно. Он почувствовал что краснеет, и рявкнул с досады на Зинаиду: Дура! Молчи лучше и слушай, что умные люди говорят.
"Умные люди" захмыкали, усмехаясь в стороны. Кто-то сказал: - Да, Буйвол, у твоей жены с головою не все в порядке.
А у Зинаиды вдруг открылась рвота. Она еле успела выскочить из-за стола, так как Буйвол, не поняв по началу - что случилось, не пускал её. "И что это ещё за манера - обижаться и убегать?!" Но рвота началась и не останавливалась до тех пор, пока не приехала машина скорой помощи. В неврологическом отделении она встретила первую годовщину своей свадьбы. Свадьбы, которой не было, но цветы были, был марш Мендельсона, был все-таки настоящий ЗАГС...
Жара день годовщины была невыносимая, за окном стоял август. Зинаида весь день простояла у окна, не шелохнувшись.
Едва Буйвол, по прошествии трех недель привез её из больницы домой, ушел из дома и не вернулся. В трудных условиях человеческий организм мобилизуется, а для Зинаиды дни проведенные без Буйвола, в полном одиночестве, (Серафима продолжала жить у бабушки), были не просто трудными днями - днями полными ужаса. Но никаких невротических проявлений не выдал её организм. Наоборот, было непонятно - откуда у неё взялись силы, чтобы объездить все места, где мог находиться Буйвол, всех его друзей и знакомых, и даже мало знающих. Забыв о сне, неслась в Москву на Баррикадную к тем, кто снимал его квартиру, врывалась в больничные приемные покои, морги, во все близлежащие отделения милиции. О том, что Буйвола взяли за торговлю наркотиками, она узнала только через неделю.
Так началась её жизнь в стиле Маты Хари. Она стала любовницей следователя. И пока она кувыркалась в постели со своим провинциально принципиальным следователем - дальним отголоском донеслись до неё события девяносто третьего года, вести о расстреле парламента. Даже естественное любопытство не могло заставить её поинтересоваться - что же все-таки происходит. Она, ослепленная своей личной целью, разыгрывала великую женскую трагедию с немалым мастерством. Следователь приготовился ко всем вариантам последующих изменений в стране, и чтобы войти в новый исторический этап не обремененным грузом прошлого, в конце концов, скинул с себя безумную просительницу и выпустил Буйвола за весьма умеренное денежное вознаграждение.
Но Буйвол догадался, как обстояло дело. Он ни о чем не спрашивал, он просто стал пить, напившись, садился в свой Мерседес и гонял на дикой скорости по подмосковным трассам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131