Они успели найти подходящий момент.
Какие бы радости не пережили она и ее охранник, сейчас Мериамон была мрачна, взгляд ее был угрюм.
– Дорога будет труднее, чем думает Александр, – сказала она.
– Смертельная? – спросил Гефестион.
Когда Мериамон была напряжена, ее длинные глаза становились как будто еще длиннее и раскосыми, как у кошки. Она и вправду была очень похожа на кошку, которая сидела на плече у Николаоса, – скуластое лицо, гибкое тонкое тело.
– Мы будем идти по дороге день за днем. Пройдем ли мы ее, об этом знают только боги.
Гефестион взглянул на Николаоса. Тот пожал плечами. Гефестион заметил, что он не стоит в ее тени. На это решались только немногие. Ходили слухи, что у тени есть глаза, что по ночам она получает свободу и охотится во мраке.
Она была всего лишь маленькой женщиной в персидских штанах – по ее словам, никакая другая одежда не годится для серьезного путешествия, – говорила хрипловатым голосом и смотрела сквозь Гефестиона. Несомненно, она видела богов и знала их пророчества.
Она моргнула. Взгляд не кошки, а пустынного сокола – острый и всевидящий.
– Будь с Александром. Не оставляй его ни на миг, ни днем, ни ночью.
– Даже по нужде?
Между ее подведенными бровями появилась складка.
– Даже.
– Он возненавидит меня, – сказал Гефестион.
– Пусть. Но он будет жив и здоров.
Гефестион задумался. Она ждала. В этом было ее достоинство: она никогда не торопила с ответом, над которым надо было подумать. Наконец он спросил:
– Неужели будет так плохо?
– Не знаю, – ответила она. – Я знаю только, что есть чего бояться.
Некоторые посмеялись бы над ней, но Гефестион был не из их числа. Она говорила со своими богами. Он знал это так же точно, как то, что Аристандр говорит с богами Эллады. Если она боится, он будет осторожен.
То, что необходимо было быть возле Александра и днем и ночью, было не так уж плохо. Они и так всегда были вместе с ранней юности, ели с одного блюда, пили из одного кубка, спали на одном плаще и укрывались другим. Между ними было огромное пространство: Александр всегда помнил, что он Александр, и Гефестион тоже гордился собой. Но в центре всего, и тогда и теперь, они были вместе.
Египтянка знала это. Ни она, ни ее страж не двигались, но их было двое, и они были вместе.
Женщина и мужчина. Гефестион не знал, нравится ли ему это, одобряет ли он это. Это было не по-гречески, не по-философски. В душе женщины не может быть настоящей дружбы. Это только для мужчин.
Эта женщина была не такой, как другие. Все, что она сделала до сих пор, показало, что она не стремится обладать ничем, что ее не интересует ничто, кроме ее богов, ее возлюбленного, и, конечно, ее царя. Гефестион склонил перед ней голову. Она поклонилась в ответ.
– Я позабочусь о моем царе, – сказал он.
Отряд Александра выехал из Ракотиса пританцовывающей звенящей кавалькадой, во главе которой ехал сам царь в сверкающих доспехах. Но, как только город скрылся из виду, они спешились, разнуздали коней и отправили почти всех их назад в Ракотис, упаковали вещи, надели дорожное платье и двинулись пешком. Друзья Александра были к этому привычны: взвалили тюки на плечи, надвинули шляпы на глаза и пошли легким покачивающимся шагом, которого не затрудняли ни камни, ни песок. Немногочисленные лошади двигались рысцой, некоторые в поводу, большинство сами следовали за караваном. Слуги шли в арьергарде, несли посуду, провизию, шатры с подпорками.
Шли легко и быстро. Мериамон чувствовала на себе взгляды – и не только Нико. Она была уверена, что они ждут, когда она сдастся и поедет верхом на Феникс. Лошади это было бы не трудно: она была пустынной породы и не носила тяжелой боевой узды. Но у Мериамон была своя гордость. В Мемфисе она, конечно, несколько расслабилась, но сил у нее было достаточно, она могла идти вместе со всеми.
Они долго двигались вдоль побережья, по дороге в город Паратон, а оттуда в деревню Аписа. Зеленая влажность Дельты осталась позади, Красная Земля звала их. Воды и провизии было достаточно: флот Александра следовал за ними, по вечерам причаливая к берегу, как это делалось по дороге из Тира.
Идти было приятно. Море охлаждало легкими ветерками, хотя они не приносили дождя. Дорога была широкая и ровная – торговая дорога, на которой встречались люди. Они с удивлением смотрели на вооруженный отряд и рассказывали истории о разбойниках в глубине страны.
– Вам понадобятся ваши копья, – говорили они, – и хорошо бы достать верблюдов: лошади и мулы не годятся в глубине пустыни.
– Даже лошади пустынной породы? – поинтересовался Александр.
– Лошади не могут нести большой груз, – сказал на ломаном греческом путешественник, сидевший на верблюде, – а идти очень долго. В Паратоне есть верблюды, и вам бы стоило купить их.
– Значит, купим, – ответил Гефестион. Он разглядывал верблюда, на котором сидел советчик, с некоторым сомнением, но и с интересом. – Может быть, вот этот продается?
Человек прищурился.
– Это верховая верблюдица из линии победителей на скачках.
– Они все такие, – любезно сказал Гефестион. – Значит, купим себе верблюдов в Паратоне. Нет ли у тебя там родственников, продающих верблюдов?
– Эту красавицу вырастил мой дядя, – ответил путник. – Ее сестры почти так же хороши, а мать еще лучше. Но вам не нужны верховые верблюды – вам нужны хорошие вьючные животные. Спросите дом на скале. Вам каждый объяснит, где это.
– Дом на скале, – сказал Александр. – Мы запомним.
Советчик продолжил свой путь на восток. Он исчез из виду на удивление быстро. Отряд же двинулся дальше на запад.
Мериамон переставляла одну ногу, потом другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119