И он – богиня – улыбался. Мериамон не смогла удержаться. И, хотя это, несомненно, была дерзость, она сделала это – улыбнулась в ответ.
Но перед тем, как стать богиней, Мать Изида была женщиной. Женщина может понять то, чего не понять богине, и разделить радость.
32
Александр вышел из храма молчаливый и возбужденный. Гефестион ждал его, не впереди других ожидающих, даже не в первых рядах, но немного в стороне. Те, кто хотел предсказание, получили его. Гефестион не спрашивал. Он не считал его глупостью – он видел достаточно по пути в Сиву, видел, что делала египтянка. Ее магия была спокойной – никаких волшебных палочек и заклинаний, никаких дымов и вони, никакого шарлатанства. Только слова и неукротимая воля.
Он не хотел слышать пророчеств. Гефестион обратил внимание, что те, кто слышал свое пророчество, не хотели рассказывать другим, что слышали. Что-то в этом месте не располагало к болтовне.
Приход Александра был таким же спокойным и таким же могущественным, как магия египтянки. Вот он еще внутри. Вот он уже стоит перед воротами, и его люди бегут к нему «Как мошки на огонь», – подумал Гефестион. Его сердце тоже рвалось к Александру, но он усмирил его. Это была гордость, он хорошо это знал. Пусть мелкие людишки толпятся и блеют. Он подойдет к своему господину в свое время.
В глазах его не было гордости. Они неотрывно смотрели на царя, словно голодные.
Александр был явно не в себе. Он выглядел, как человек, который только что видел бога или обнаружил, что он сам бог. Свет, который всегда был в нем ярким, как маяк, теперь казался мутным и рассеянным по сравнению с тем, каков был этот свет сейчас. Прежде это было солнце за облаками. Теперь это было солнце в ясном небе.
– Теперь он знает, кто он, – сказал Птолемей, стоя возле Гефестиона.
Гефестион засмеялся, и смех этот отозвался в нем болью.
– Разве в этом были сомнения?
Птолемей странно поглядел на него, но ничего не сказал.
Александр ни с кем не говорил о словах бога. Даже с Гефестионом.
– Я думаю, ты рассказал египтянке, – говорил Гефестион в тишине ночи. Александр не приглашал его в свой шатер, но он все равно пришел. Александр его не выпроводил. Он встретил Гефестиона тепло, как всегда, с улыбкой, предназначавшейся только ему.
Это не рассеяло печаль Гефестиона. «Нет, – подумал он. – Назовем это своим именем: ревность».
– Нет, – сказал Александр. – Я не говорил Мериамон.
– Она знает, – ответил Гефестион. – Готов поставить что угодно.
– Может быть, – согласился Александр. Он читал при свете лампы. Гефестион знал эту книгу – «Илиада», которая была у Александра еще с детства.
Александр поднялся, чтобы обнять друга. Потом снова сел на стул, с легкой улыбкой свернул книгу. Отсвет оракула блуждал на его лице.
Гефестион стоял неподвижно и прямо. Но в глубине души ему хотелось упасть и рыдать, затопляя их обоих словами: «Я твой друг, твой Патрокл. Все, что есть у тебя, ты даешь мне. Все, что мое, я делю с тобой».
Все, кроме царственности. И этого.
Он повернулся, ничего не видя.
– Фай.
Старое имя, любовное имя. Когда-то им дразнили мальчиков, потому что оно звучало, как имя мальчика, любимого Сократом: Фай, Файдон. Но Александр не оставил в нем ничего обидного.
Это остановило Гефестиона. Но он не повернулся.
– Гефестион, – сказал Александр, – я делю с тобой все, что могу. Но некоторые вещи…
Он всегда угадывал любые мысли Гефестиона.
– Некоторые вещи, – ответил Гефестион, – только твои. – Голос его прозвучал равнодушно.
– Если бы я мог, – сказал Александр, – я бы обязательно…
Он говорил, что думал. Гефестион, повернувшись, увидел это по его лицу. Но его уступчивости был предел, и они подошли к нему.
Было бы очень легко поссориться. Славно поссориться, собрать все обиды и горести прошедших лет и швырнуть их в лицо друг другу. Гефестион представил себе это с какой-то черной радостью.
Но какая от этого польза? Стену молчания это бы не сокрушило. Александр остался бы Александром, а Гефестион остался бы собой.
– Всегда поражаюсь, – сказал Александр, – как ты умеешь владеть собой – ни один мускул не дрогнет, ни глаз не блеснет, ничего не заметишь.
– Неужели я такой прозрачный? – спросил Гефестион.
– Как гранит, – отвечал Александр.
Гефестион почувствовал, как заныли стиснутые зубы. Он разжал челюсти, расслабился.
– Я думал, что у меня больше гордости, – сказал он, – или здравого смысла.
– Тебе нужно быть уверенным в себе, – ответил Александр. Непохоже было, что это рассердило его. – Это всем нужно. Даже тебе.
– Все-то ты знаешь, – сказал Гефестион почти спокойно.
Александр улыбнулся. Это была его улыбка. Ее яркость была светом знания, только и всего. Бог всегда был в нем.
Гефестион поклонился богу, а улыбнулся царю, своему другу: теперь все было ясно.
Царь и его отряд ненадолго задержались в Сиве. Александр рвался в путь, но людям было нужно дать день или два на отдых. Они встали лагерем на широкой поляне среди деревьев и получали все, что просили: еду, питье и даже компанию. Некоторые женщины и мальчики в Сиве очень заинтересовались большими светловолосыми пришельцами, и пришельцы были рады удовлетворить этот интерес.
Любопытство Александра было иного рода. Отсвет божества еще был виден на нем после ночного сна, но уже тускнел, становясь частью его самого. Он хотел увидеть источник, знаменитый даже в Элладе, – ледяной в разгар дня и почти кипящий в полночь.
Но, может быть, это сказки. Когда они отправились в путь – Александр, пара его друзей и Мериамон – было чуть ли не морозно. Солнце стояло в зените. Сплетенные ветви деревьев поглощали солнечный жар, но источник был на открытом месте, вытоптанном ногами паломников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119