На мгновение он показался таким же темным, как ее тень, и не более материальным – неопределенные очертания и блеск глаз. Постепенно она увидела его яснее.
Мериамон остановилась. То, что она хотела сделать, было настоящим безумием.
Впрочем, она и сама была безумна. Она протянула руки.
Он посмотрел на них. Ее сердце похолодело. Руки стали опускаться.
Он схватил ее за руки. Руки его были теплые и слишком сильные, чтобы она могла вырываться.
– Не надо убегать, – сказал он.
– Надо.
– Но не от меня.
– Это был не ты.
– Рад слышать это.
Наступило молчание. Она посмотрела на их сплетенные руки. Ее были такие маленькие, а его такие большие. Но они так хорошо подходили друг другу.
– Я обманула тебя, – заговорила она. – Позволила тебе думать, что я нечто большее, чем я есть на самом деле. Вот… Я не могу дать тебе то, что жена дает своему мужу.
– Разве женщина может быть евнухом?
– У тебя не будет сыновей от меня.
Он неотрывно смотрел на нее. Глаза его были ясны. Он не отводил взгляд. Если он о чем-то, возможно, и сожалел, то только не о своем выборе.
– Я не царь, чтобы они мне были так необходимы.
– Все мужчины хотят их иметь.
– Но не каждый их имеет.
– Но если ты можешь…
– Можно завести наложницу, если до этого дойдет, – сказал он.
Она сама удивилась силе своего гнева. Она так дернула его, что он чуть не упал. Ее руки сомкнулись вокруг его пояса. Сердце его билось у самого ее уха. Билось, кажется, не так сильно, как ей бы хотелось.
– Если ты возьмешь меня… если ты хотя бы взглянешь на другую женщину… я клянусь тебе…
– Хорошо, – сказал он. И ни тени страха. – Ты тоже можешь взглянуть на другого.
Она откинула голову, чтобы взглянуть на него попристальней.
– Почему ты такой спокойный?
– Я разговаривал со старым жрецом, – ответил он. – Господином Аи. Он сказал, что ожидает меня.
– Похоже, ты не поверил.
– Я поверил, – сказал он. – Я же тебя знаю. Ты не такая, как наши македонские колдуньи. Твоя сила настоящая.
– У них тоже настоящая.
– Не такая, как твоя. Их магия дикая – приходит и уходит; и чаще не удается, чем удается. В тебе же заключена вся магическая сила Египта.
– Всего лишь несколько фокусов. Тень с глазами. Он приложил палец к ее губам.
– Хватит об этом. Ты говорила когда-то, что собираешься меня потребовать. Я готов.
– Даже по моему капризу?
– Надо было раньше думать, когда ты оставила на мне свою метку.
Она уткнулась в его хитон. Хоть это и было нелепо, но что оставалось делать? Выстиранная до мягкости в нильской воде и высушенная на солнце, шерсть чуть покалывала ей щеку. Пахло Нилом, свежим потом, немного кожей и лошадьми.
Его сердце билось все так же спокойно, он дышал глубоко и ровно. Ее уши, привыкшие улавливать каждый оттенок в работе человеческого тела, не слышали ни малейшего изъяна или слабости.
Ух, дерзкий эллин! Она оттолкнула его.
– Меня не нужно защищать. Не нужно присматривать за мной и караулить меня, как ребенка, который не может отойти от матери.
– Царица должна иметь стража, – сказал он. – У царей есть. Даже у Александра.
– Стража, – ответила она, – а не няньку. – Мериамон освободилась, хотя Нико и не пытался удерживать ее. – Мне нужно видеть царя.
Он отступил в сторону. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он смеялся над ней.
– Ты чудовище! – воскликнула она. Он ухмыльнулся и изобразил поклон.
– Как будет угодно моей госпоже.
Она проскользнула мимо него. Он устремился следом.
В купальне в полном разгаре шло сражение: группа царских друзей во главе с Гефестионом забаррикадировалась скамьями и полотенцами, а царь с полудюжиной прислужников и толпой сконфуженных египтян вел энергичный штурм. Смущение, однако, не мешало египтянам участвовать в игре. Вооруженные массой губок и где-то добытой корзиной лука, они вели яростный обстрел. «Убитых» и «пленных» под всеобщий рев восторга сбрасывали в бассейн, где уже было полно скалящихся и вопящих тел.
Александр пронзительно закричал и бросил свое «войско» на «укрепления». Его «воины» устремились на них по всей их длине и вместе с защитниками свалили все в бассейн.
Царь вынырнул, мокрый и ликующий, втягивая голову под обстрелом последними луковицами. Мериамон протянула ему почти сухое полотенце. Он протер глаза и ахнул:
– Мариамне!
Он был так похож на мальчишку, застигнутого в тот момент, когда сунул руку в горшок с медом, что Мериамон рассмеялась.
– Мериамон, – сказала она. – Это была блестящая победа.
– А разве нет? – Александр взял полотенце и аккуратно обернул вокруг талии. С серьезным видом она подала ему другое. Так же серьезно он вытирался, глядя на толчею в бассейне. – Похоже, твои соотечественники шокированы.
– Да уж, ни один персидский сатрап не вытворял такого, – согласилась она.
Он громко расхохотался.
– Ох, нет, клянусь Гераклом! Ты можешь себе представить, чтобы Мазас намочил свою бороду?
– У Мазаса красивая борода, – заметила она.
Александр потер подбородок. Мериамон знала, почему он приказал своим друзьям всегда чисто бриться: чтобы во время битвы враг не мог схватить их за бороду. Но она сомневалась, чтобы Александру удалось отпустить такую же роскошную бороду, как у персов. Он ухмыльнулся, словно прочитав ее мысли, и сказал:
– Не гожусь я в персы.
– Надеюсь, – ответила Мериамон.
Александр отправился искать свой хитон. Пока он его разыскивал, битва постепенно утихла, и люди стали выбираться из бассейна. Большинство из них избегали взгляда Мериамон, как те, что боролись во дворе. Гефестион улыбнулся ей, так непринужденно чувствуя себя в ее присутствии и так не осознавая своей красоты, что у нее перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119