Набатов сел возле самой двери в кабинет, как бы преграждая путь, но это не помогло. Сотрудники главка стремительно проносились через приемную и скрывались за дверью кабинета, решительно закрывая ее за собой. Набатов, конечно, мог бы войти вместе с любым из них, но ему нужен был разговор с глазу на глаз, и он ждал, заставив себя быть терпеливым.
Некоторое время он ожидал в одиночестве. Затем в приемную вошли двое. Ростом, телосложением и чертами лица они отличались друг от друга. Но одинаковое, деловито важное, в меру озабоченное выражение лиц, свойственное старожилам министерства, делало их в глазах Набатова очень похожими.
Они уселись на диван, неподалеку от Набатова. Занятый своими мыслями, он не прислушивался к их разговору, пока не упомянули его фамилию.
— На месте Набатова,— говорил высокий с усиками,— я бы, во всяком случае, поостерегся подписывать такое письмо.
— Не он один,— флегматично сказал лысоватый,— Рожнов тоже подписал.
— Рожнов теперь сам себе хозяин, руководитель
совнархоза,— возразил высокий с усиками,—и может позволить себе роскошь иметь свое мнение. А Набатов— работник нашего министерства.
Что ответил лысоватый, Набатов не расслышал. Высокий с усиками засмеялся.
— Вообще глупее этого он не мог ничего придумать. И без того он на ножах с руководством главка: ты же знаешь эту историю с зимним перекрытием? Завтра на техсовете будет битва русских с кабардинцами. И в такой обстановке лезть на рожон просто глупо. Главное, какое ему дело до этого Байкала? Тоже мне маркиз Поза!
Он хотел еще что-то добавить, но секретарша, прикрыв за собой дверь кабинета, сказала ему:
— Очень хорошо, что вы тут, Иван Иванович. Приказано вас срочно разыскать.
Высокий с усиками снисходительно усмехнулся.
— Вы же знаете, Дора Петровна, я всегда там, где я могу быть нужен. Идем,— сказал он своему собеседнику,— сейчас будет веселенький; разговор об этом письме байкальских правдоискателей.
«Жаль, нет здесь Сидорова,— подумал Набатов, вспомнив своего спутника по самолету.— То-то бы порадовался своей проницательности! Как в воду глядел!»
Минутная стрелка на больших стенных часах преодолела еще половину окружности и приблизилась к цифре «V». Терпение Набатова истощилось. Он поднялся с места и решительно двинулся к запретной двери, не обращая внимания на предостерегающие жесты секретаря.
Но ему не удалось еще раз. проявить недисциплинированность.
Дверь стремительно раскрылась, Зубрицкий вышел в приемную, небрежно пожал руку Набатову и сказал секретарю:
— Вызван к. министру. Принимать сегодня больше не буду.
Набатов загородил ему дорогу.
— Мне надо поговорить с вами,— сказал он вежливо, но твердо.
— Меня ждет министр.
— Мне надо поговорить с вами.
По бледному лицу Зубрицкого скользнула сухая усмешка. Но взгляд тёмных, слегка навыкате глаз остался по-прежнему недоверчивым и холодным.
— Не могу распоряжаться временем министра.
— Я вас обожду,— упрямо сказал Набатов. Зубрицкий уже на ходу пожал плечами, потом резко обернулся и, указывая рукой на дверь своего кабинета, отрывисто бросил:
— Прошу!
В углу кабинета, у большого стола, стояли два глубоких кресла. Зубрйцкий указал Набатову на одно из них. Сам сел напротив.
— Я вас слушаю.
— Вы были ярым противником нашего проекта...
— И остаюсь.
— Вы неправильно информированы. Работы идут успешно. По нашим расчетам...
— Позвольте,— прервал Зубрйцкий,—очевидно, все это вы доложите завтра на техсовете..
— Вам,—подчеркнул Набатову—следует знать до техеовета...
— Все, что вы собираетесь сказать, мне известно. В вашей позиции нет ничего нового.
— У меня факты новые! Первый ряж опущен на дно!
— Тем хуже для вас.
— Скорее для вас!
— К сожалению, я лишен возможности продолжать этот интересный разговор,— сказал Зубрицкий, вставая.— Меня ждут.
Заседание технического совета было назначено на двенадцать, и Набатов решил с утра в министерство не ходить. Он уже убедился, что ни в главснабе, ни в других отделах никто не станет с ним разговари-
вать, пока техсовет не вынесет решения, быть или не быть стройке.
Он еще раз просмотрел свой доклад, выписал на отдельном листке самые важные цифры, чтобы не чувствовать себя привязанным к тексту, продумал ответы на наиболее вероятные и ядовитые вопросы Оппонентов.
Нет, он идет на техсовет не с пустыми, руками. И он будет не защищаться, а. нападать!
Несколько раз он смотрел на часы и даже подносил руку с часами к уху. Нет, часы не стояли. Маятник ритмично, с легким, едва слышным, звоном отбивал удары, и секундная стрелка, как и положено ей, резво кружила по циферблату. Но время — минуты и часы — продвигалось вперед почему-то нестерпимо медленно...
В половине двенадцатого Набатов вышел из гостиницы. Полчаса за глаза, чтобы добраться до министерства. Но у троллейбусной остановки встретил однополчанина. Не виделись много лет. Едва успели переброситься несколькими фразами: «Из каких краев?», «Как здоровье?», «Надолго ли в Москву?» Когда Набатов подходил к министерству, кремлевские куранты отбивали полдень.
В зал заседаний Набатов вошел запыхавшийся, досадуя на себя. Опаздывать сегодня — мальчишество!
Просторный зал был пуст. Вдоль длинного стола ходила тоненькая девушка с замысловатой прической и раскладывала белые листы бумаги, броско выделяющиеся на темно-зеленом сукне.
Она посмотрела на остановившегося в дверях Набатова и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102