— С тобой пошутить нельзя.
— Иди ты с такими шутками к... своему Ляпину!
— Послушай, Вадим...— начал Аркадий, но, увидев Черемных, медленно идущего по дороге, оборвал фразу и, уходя, торопливо бросил: — Ну, я пошел. Так приходи. Ждем тебя.
Вадим ничего не ответил.
Подошел Черемных, посмотрел вслед Аркадию и усмехнулся:
— Что это он так заторопился? Или не за добрым делом приходил?
— Его Ляпин присылал за мной.-
— Ляпин? — Усталое, доброе лицо Ивана Васильевича сразу построжело.— От этого держись подальше!— строго сказал он Вадиму.
— Вы о нем знаете что-то, Иван Васильевич?
— Надо ли знать? — хмуро и пренебрежительно возразил Черемных.— Он и так весь на виду.
Черемных, пригнувшись, прошел в палатку, запер большим висячим замком и опечатал сургучной печатью ларь со взрывчаткой, потом, выйдя, тщательно застегнул клапан палатки. Вадим, пропустив вперед Ивана Васильевича, незаметно для себя старался идти след в след, хотя все время сбивался. Черемных шагал медленно, но размашисто.
Вадим был уверен, что Иван Васильевич знает о Ляпине больше того, что высказал, но расспрашивать было бесполезно. Пока сам не найдет нужным, ничего не скажет... Так же было, когда Вадим рассказал ему о Наташе, о том, как оборвалась их дружба. Тогда они разговаривали не на ходу, а в своей комнате, в общежитии. Иван Васильевич сидел, по-нурясь, как будто безразличный ко всему, и все же Вадим чувствовал, что старик настороженно вслушивается в каждое его слово. Раза два или три в продолжение разговора он поднимал голову. Казалось, вот-вот он скажет что-то очень важное и для него, и для Наташи, и для Вадима. Но, конечно, это только казалось: что мог сказать Иван Васильевич о Наташе, которую видел первый раз в жизни? Скорее всего он просто хотел упрекнуть Вадима. А Вадим и сам часто упрекал себя. Наташа обрадовалась его приезду. Она помнила его, ждала, а он?.. Временами ему думалось, что ему стало бы легче, что он был бы рад, если бы она встретила другого человека, более достойного ее. И вот она, кажется, встретила... Почему же он не рад? В тот вечер, когда она повстречалась ему вместе с Николаем Звягиным, он приходил в общежитие просто так: ну, некуда было пойти, вот и пришел. И лучше бы он не приходил. С тех пор у него в глазах: она идет с Николаем, доверчиво прижавшись к нему, взяв его — сама взяв его! — под руку... В Дверь резко постучали.
Девчата с недоумением переглянулись. На нетерпеливый повторный стук Надя ответила:
— Не заперто.
Вошел Вадим. Остановился у порога. Поздоровался.
— Садитесь с нами ужинать,— пригласила Надя. Вадим огорченно посмотрел на большую сковороду с жареной картошкой.
— Некогда. В кино собрался. Есть лишний билет. Приглашаю.
Люба и Надя посмотрели на Наташу. Она молча продолжала есть.
— С удовольствием! — воскликнула Надя. — Только не копайся,— строго сказал Вадим.— Осталось десять минут. Я покурю в коридоре.
Надя кинулась к зеркалу.
— Я быстрехонько.
Когда дверь закрылась за Вадимом, Люба сказала сердито:
— Обрадовалась. Не тебя приглашали.
—-В суматохе не теряйся,— ответила Надя и добавила рассудительно: — Не пропадать же билету.
Она торопливо сбросила шаровары, надела выходное красное платье, натянула тонкие чулки и, вытянув сперва одну, потом другую ногу, придирчиво оглядела: не морщит ли где? Ноги у нее были красивые— длинные, с полными, тугими икрами.
— Наташка, я надену твои туфли? Наташа молча кивнула.
— Совсем очумела,— сказала Люба,— такой мороз!
— Нас пока еще кровь греет! — отрезала Надя, приседая и вертясь перед висящим на стене небольшим зеркалом. Демисезонное пальтишко с трудом сходилось на ее пышной груди.
— Надень полушубок,— сказала Люба.
— Была нужда фигуру прятать...— возразила Надя. Хотела еще что-то сказать, но Вадим гулко стукнул в дверь.
— Сейчас! — крикнула Надя и пулей вылетела из комнаты.
Люба сердито посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на Наташу. Лицо у Наташи было задумчивое, усталое.
— Не пойму я тебя, Наташа,— сказала Люба,— за тобой ведь приходил.
— Люба, очень прошу. Не будем говорить об этом.
— Как хочешь. Могу и помолчать. Молча доели картошку.
— Опять из-за этой попрыгуньи посуда немытая остается,— ворчливо сказала Люба, убирая сковороду с оставленной для Нади порцией.
Наташа достала с полки книгу «Электрооборудование подъемных кранов». Книгу эту сегодня дал ей Николай.
— Прочитайте внимательно,— сказал он, передавая книгу.— Электрика — сердце любого механизма. Будет хорошо, если вы придете на курсы хоть немного подготовленной.
После того злополучного вечера он в первый раз заговорил с ней не по служебному делу. А впрочем, курсы для него — тоже служебное дело...
Наташа начала читать вводную хлаву, в которой излагались общие сведения об электричестве и которая, по сути дела, ничем не отличалась от соответствующей главы в учебнике физики. Материал был знакомый, но все понятия и термины как будто потеряли свое реальное содержание и превратились просто в сочетание типографских знаков, когда она смотрела на страницу книги, или в сочетание звуков, когда она пыталась читать вслух.
Довольно долго она заставляла себя вникнуть в смысл прочитанного и в конце концов убедилась, что это бесцельно. Мысли ее были очень далеки от электротехники и подъемных кранов.
Она сказала Любе: «Не будем, говорить об этом». А может быть, надо было говорить. Люба — единственный здесь близкий ей человек. И только она может помочь ей разобраться и понять самой, что происходит с ней... Никогда еще не была она в таком странном, таком нелепом состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102