— Ты хочешь сказать, что я чуть было не пробил нашу защитную стену?— Конечно. Ведь весь этот спектакль с бедной крестьянкой был задуман с единственной целью — выманить тебя из заколдованного круга, заставить спасти ее.— Да, — выдохнул я и сглотнул подступивший к горлу комок. — Да. Я все это понял еще в то мгновение, как только услышал ее крик. Все понял, но все равно готов был броситься на помощь. Чуть было не сработало у Сюэтэ. И ты, Унылик, чуть не поддался. Спасибо, Жильбер. Ты спас его жизнь и всех нас.— Конечно, чародей Савл, — проговорил сквайр, зардевшись от моей похвалы. — Это мой долг. Пустяки.— Этих пустяков вполне хватило. Спасибо тебе, юноша.— Я рад, — сказал он и тут же нахмурился. — Но есть и еще кое-кто, кого ты должен возблагодарить, — того, чья помощь была больше моей.Я сдвинул брови, огляделся по сторонам.— Кто?.. О... Да. — Я вспомнил об ангеле-хранителе. — Я его непременно горячо отблагодарю в следующий раз, как только он появится.Стояла какая-то невообразимая тишина. Потом Фриссон прокашлялся, а Жильбер смущенно отвернулся. Я снова огляделся по сторонам, ничего не понимая.— Да в чем дело?Оба молчали.А потом что-то прорычал Унылик — да так, что я гусиной кожей покрылся.— Ну ладно, ладно! Фриссон, что он хотел сказать?— Я на языке троллей не разговариваю, — растерянно пробормотал поэт. — Но если бы я его понимал... я бы решил... что он сказал, что поведение твое довольно-таки... — и он отвел взгляд.— Наглое! — проревел Унылик. Фриссон вздрогнул.— Вот не знал, что ему знакомо это слово!Я нахмурился.— Чего это вы, собственно? Ангелам платить не положено!— Конечно, не положено, — медленно проговорил Жильбер. — Но можно было бы выразить готовность отплатить за помощь. Просто из чистой вежливости.Я не сразу понял его, но, когда понял, сурово нахмурился.— А теперь послушайте и постарайтесь хорошенько уяснить: я не стою ни на чьей стороне! Ни на какой стороне не стою! Кто-то окажет любезность мне — я постараюсь оказать любезность ему. Но больше я никому ничего не обещаю!Мне показалось или звезды действительно подмигнули мне? Вернулись ночные звуки и запахи? Глава 9 Мне стало зябко, и я отвернулся, сердито ворча. Призрак слонялся у костра, почти невидимый в отблесках яркого пламени. Но глаза ее так светились, что наблюдать за ней не составляло труда. Не могу сказать, чтобы то, как эти глаза смотрели на меня, доставляло мне невыразимое счастье, хотя... я спас загробную жизнь этой девицы и, видимо, нес за нее какую-то ответственность. Я встал — она в испуге отшатнулась, но во взгляде сохранилось непостижимое обожание. Правда, мне оно казалось каким-то болезненным, нехорошим. На память пришли азы приручения маленьких зверюшек — я сел и стал ждать. Девица приблизилась, но тут подошел Фриссон и все испортил.— Чего она на меня так таращится? — спросил я у него.— Она влюблена, господин Савл, — негромко проговорил поэт. — Разве тебе неведомы знаки любви?Меня опять зазнобило.— Знакомы, конечно. Только с какой стати ей в меня влюбляться? Из-за того, что я вроде как спас ее?— Причина веская, — сказал Фриссон. — Вдобавок внешность у тебя приятная, но есть и нечто большее. Разве ты не знаешь, что произнесенное тобой заклинание приворотное?Мне стало худо.— Что, правда?— О да, и очень сильное. Оно так привязывает...— И кого к кому привязывает?Фриссон посмотрел на меня как на сумасшедшего. А может быть, он просто видел меня насквозь? Меня и мои жалкие попытки разыграть непонимание?— Заклинание привязывает ее к тебе, господин Савл, — по меньшей мере ее чувства.Вот как раз этого-то я и боялся!— Это из-за того, что заклинание древнее? Я так понимаю, что заклинание набирает силу с годами?— Да. Как тонкие вина.Ну почему я спел: «Лети ко мне»? Неужели больше некуда было послать любовь, у которой, как у пташки, крылья?Фриссон попытался меня утешить.— Ты повиновался порыву чувств. Но теперь она привязана к тебе заклинанием, которое крепче других соединяет мужчину и женщину.Этого только не хватало! Видок у призрака был еще тот, правда, следы пыток таяли на глазах. Даже ее платье само собой залаталось. А красоты девушка была просто неописуемой. Слыхал я, что любовь лечит, но мне всегда казалось, что для этого она должна быть взаимной...— Как вы попали в руки королевы, леди? С виду не скажешь, чтобы вы много грешили.— Я старалась не грешить, сэр чародей.— Савл, — сказал я и протянул руку. — Просто Савл. Я не рыцарь.Насчет «чародея» я спорить не стал.— Господин Савл, — сказала девушка-призрак.Я вздохнул, но решил, что это как раз ничего и поможет выдержать между нами некую дистанцию.— Ну ладно, зови меня так. А как твое имя?— Анжелика, — отвечала девушка. Я сдвинул брови.— Учитывая законы, правящие вашим миром, такое имя должно само тебя защищать.— Моя матушка так и думала, — кивнула девушка, и на глаза ее набежали слезы. — Но она умерла, когда я была совсем крошкой.Да, просто-таки роковая судьба.— Но, если ты старалась не грешить, как же получилось, что тобой завладела королева?— Она купила меня у отца.Я похолодел.— Что же это должен быть за отец, который мог сделать такое с собственной дочерью?— Любой отец в Аллюстрии, — пробормотал Фриссон.Девушка-призрак опустила голову.— Это правда. Он — купец. И став пособником королевы, он получает право монопольной торговли.— Но неужели он был способен отдать ей свою родную дочь!— Нет, это было не совсем так, — твердо ответила девушка. — Когда я была маленькая, он заботился обо мне. Когда же я повзрослела... — Она не смогла договорить и залилась слезами.— Я бы не стал допытываться, — тихонько проговорил Фриссон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155