— Все это верно, — согласился Бык. — Но почему бы с ним не помириться?— Ни в коем случае! — воскликнул я и торопливо прочел: Космат и ужасен, он молитвенно лапы сложил. Коварный медведь — он как будто пощады просил. Умильные глазки подернуты лживой слезой... Не злобная тварь, а и впрямь медвежонок ручной! Но пусть он в глаза тебе смотрит, притворно любя, Не верь его козням: он завтра погубит тебя! То древний завет: о, никто да не верит вовек Медведю, что ходит так, будто бы он — человек! — Измена! — завопил медведь. — Наши планы раскрыты!Его когтистая лапа рванулась к морде Быка, но когти запутались в гриве Джона, и Бык, размахнувшись, сильно ударил медведя. Медведь отлетел назад, но снова ринулся в атаку, ревя:— Была империалистическая война — стала гражданская!Фриссон вложил мне в руку листок пергамента. Я, не задумываясь, прочел: Не стыдись покинуть поле боя — Мы тебя нисколько не осудим! Мы хотим вперед идти с тобою, Без тебя удачи нам не будет! Уходи скорее от напасти! Впереди твое и наше счастье! Бык взлетел вверх так, словно его подхватила чья-то невидимая могучая рука, и опустился на тропинку — опустился плавно, словно та же самая рука придержала его, не дав упасть. Ну, Фриссон, ну дает — молодчага!А медведь пришел в себя. Опустил плечи, зловеще засверкал глазами.— А вы не больно-то возноситесь! Вся история — это что такое? А сплошная классовая борьба, вот что!— Насчет борьбы — тут я согласен, — сказал я Гремлину. — Но вот классы при чем — в толк не возьму.— Ты лучше ногами работай, чародей, — пробурчал Гремлин.— Похоже, дорога пошла на подъем, — пробормотал Жильбер.А тропа завибрировала у нас под ногами, оторвалась от земли и приподнялась ввысь бесконечной спиралью.Медведь встал на цыпочки, пытаясь ухватиться за тропу. Когти его белели, словно льдышки.— Нет уж, — рычал он. — Вернитесь! Мы перестроим нашу экономику!Он запустил-таки когти в край тропы и рванул ее на себя.Тропа закачалась, мои товарищи закричали, пытаясь удержаться на ногах. Мы с Фриссоном упали, но Анжелике и Жильберу удалось устоять. Медведь тянул тропу к. себе, рыча во весь голос:— Выжечь землю! Спалить города! Пусть там камня на камне не останется, чтобы врагу негде было притаиться!— Не хватит ли на сегодня анахронизмов? — рявкнул я. Не хочешь по-хорошему убраться, гадкий мишка? Имей в виду — прихвачено у нас с собой ружьишко! И будь ты из медведей хоть самый-самый ловкий, Но никуда ты не уйдешь от снайперской винтовки! Блеснула сталь... И вот я уже сжимаю приклад кентуккийского кремневого ружья.Эти ружья после каждого выстрела надо перезаряжать, и все же один выстрел лучше, чем ничего. Я приставил приклад к плечу и прицелился.Медведь тут же отцепился от тропы, отступил и снова поднял руки над головой.— Братцы, — взвыл он жалобно, — не стреляйте!Тропа подскочила вверх, прогнулась, снова подскочила. Даже Анжелика и Жильбер, самые ловкие из нас, охали всякий раз, когда тропа выделывала очередной выкрутас. Я потянул спусковой крючок, затвор щелкнул, но ни огня, ни дыма... Я выкрикнул что-то нечленораздельное и швырнул винтовку в медведя.Дуло угодило Урсусу между ног, и он взвыл от боли и завертелся на месте.— Ну, хватит! — взвизгнул Гремлин и спрыгнул с тропы в медвежье логово.— Нет! Ты куда! — испуганно крикнул я, но Гремлин, не обращая на меня никакого внимания, побежал по кругу рядом с Великим Урсусом.Медведь неожиданно охнул.— Это что же за листочки такие? А это что такое, а? Крыжовничек?— Что это стряслось со зверем? — поразился Фриссон.— Ему кажется, будто он кустик, — сообщил Гремлин. — Но ты учти, чародей, заклинание мое ненадолго его одурачит. Ты должен придумать, как приподнять эту тропу повыше — так, чтобы Медведь не смог до нее дотянуться, а не то эта зверюга нас все-таки сбросит.— Ты прав, — кивнул я, встряхнулся и принялся вспоминать такое стихотворение, в котором бы говорилось — с ума сойти — о том, как приподнять тропинку повыше. И вот что мне пришло в голову: Куда ты, тропинка, меня завела, Повыше взлетай, а то плохи дела! — Дела и вправду плохи! — крикнул я. — Ничего в голову больше не приходит. Подхватывай, Фриссон!И Фриссон подхватил — как нечего делать: Взлетай, наша тропка, и слушай пароль Нас ждет с нетерпеньем Паучий Король! — Идите же! — крикнул нам Гремлин. Мы поднялись на ноги, покачнулись, чуть присели, чтобы легче было идти по тропе, которая довольно резко пошла на подъем. Позади в беспомощной ярости ревел медведь, безуспешно пытаясь подпрыгнуть и схватить спираль тропы. Он проклинал нас на все лады, но его вопли потонули в тумане, окутавшем нас со всех сторон. Мы словно бы опять оказались в замкнутом туннеле.— У тебя получилось, чародей, — прошептал Фриссон.— Да, но только потому, что вы мне здорово помогли. Кстати, тоннель изменился. Верной ли дорогой мы идем?— Верной, — сказал Бык. — Мы таки нашли дорогу к Королю-Пауку, невзирая на все козни Медведя.— Но... дорога уж очень странная, — возразила Анжелика.Она была права. Дорога изгибалась все резче, все круче шла па подъем. Мы шли и шли вверх по тору, который затем превратился в расширяющуюся воронку. Вверх, вверх... и наконец воронка вывела нас в громадный зал. Такой громадный, что потолок был почти не виден за пеленой облаков — или то были не облака, а тончайшего плетения ткань. Зал не имел стен — повсюду возвышались колонны. Их было так много, как деревьев в лесу, а между ними виднелись холмы, лужайки, заросли кустарников. Все купалось в лучах света и весело зеленело. Мы как зачарованные ступали по мозаичному полу, не в силах рассмотреть изображенную на нем картину — так она была велика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155