Сама хозяйка направилась спать на кухню.
– Не стоит, – остановила ее Роза, – лучше мы подождем на кухне.
– Да нет, я там всегда сплю, возле плиты.
Роза вспомнила, что когда они входили в дом, то прошли через кухню, и там возле плиты она и в самом деле заметила белевшее в темноте пятно расстеленной постели.
– Идите, идите, – на лице женщины появилась хитрая улыбка, будто она вспомнила что-то молодое и срамное, – перина у меня там еще из моего приданого.
Всего пара минут понадобилась хозяйке для того, чтобы взбить перину и постелить простыни. Подушек оказалось столько, что можно было сидеть, прислонившись к ним. В темноте лишь слегка угадывалось перекрестие оконной рамы да поблескивали никелированные шары на спинках кровати.
Некоторое время Роза стояла у окна, мяла в руках край кружевной, как и салфетка в «зале», занавески. За перегородкой заворочалась хозяйка, затем наступила тишина, показавшаяся пронзительной после всего того, что происходило в течение дня.
Банде сделалось неуютно Он стоял в узком проходе между кроватью и выбеленной печкой-голландкой и смотрел на силуэт Розы, словно вырезанный из черного картона. Девушка медленно отошла от окна. Проходя мимо Бондаровича, она задела его плечом и прошептала:
– Она притворяется, не спит.
– С чего ты взяла?
– Она старая, и когда спит, должна храпеть.
Бондарович хоть и не видел выражения лица Розы – она стояла к нему спиной, – но почувствовал, что девушка улыбается. Улыбнулся и он.
– За сегодняшний день и ты не помолодела, произнес он.
– Спасибо за комплимент, – без обиды в голосе ответила Роза.
Впервые за все время их знакомства она говорила с ним просто так – не решая каких-то конкретных дел, не сообщая новостей. Разговор двух людей, прячущих за словами свои настоящие мысли и желания.
– Ты умеешь отвечать честно, если тебя спрашивают напрямую? – спросила Роза. В ее голосе слышалось волнение.
– Если вопрос касается только моих секретов, то да, – ответил Банда.
– Мне интересно... – Роза сбилась, затем после короткого молчания начала вновь:
– Каждый мужчина, наверное, когда видит женщину немного дольше, чем просто столкнувшись с ней в толпе на улице...
– Ты, по-моему, заводишь опасные разговоры.
– Не перебивай. Так вот, каждый мужчина обязательно примеряет себя к этой женщине, представляет себя вместе с ней, рядом...
– Я уже знаю, что скажу тебе после того, как отвечу на твой вопрос, – сказал Бондарович. Такой разговор стал возможен только благодаря темноте, в которой он не мог видеть лица Розы.
– Я просила тебя, не перебивай, – в голосе девушки послышались нотки обиды.
– Я помогаю тебе... Значит, мужчина...
– Каждый мужчина примеряет к себе в мыслях каждую женщину.
Бондарович подумал: "Справедливое замечание.
Все так и происходит. Ты словно идешь по большому магазину готовой одежды и мысленно примеряешь на себя пиджаки, куртки... Ты даже не обращаешь внимания на одежду для стариков, на детские отделы. Каждому свое..."
– А женщины разве не занимаются тем же самым? – спросил он.
– Я к этому и вела.
– Интересно.
– Вот теперь, когда ты со мной согласился, хочу предложить тебе обмен. Я расскажу тебе о своем впечатлении от тебя, а ты мне о своем – обо мне.
– А ты не боишься, что мы наговорим друг другу много неприятного? – спросил Бондарович.
– За себя я не опасаюсь. Мысли – это одно действия – другое. Мне нечего стесняться своих мыслей, как нечего стесняться и своих сноп.
– Что ж, кому лучше начать?
– Мне, – неожиданно резко произнесла Роза, я предложила эту... игру. Мне и начинать.
– Как хочешь.
Девушка забралась с ногами на кровать, прислонилась к неровно оштукатуренной стене, прикрытой ковриком. На ее лицо падал тусклые свет, отраженный белой поверхностью печки.
– Ты мне сначала не понравился, – заявила Роза. – Понимаешь, так бывает: "посмотришь фильм или остановишься перед домом и почувствуешь – все со вкусом, красиво, правильно, но это не твое, к этому не лежит душа, это чужое. Так было, когда отец познакомил нас. Я специально вела себя как самая последняя дура, лишь бы дать тебе почувствовать дистанцию.
– Ты говоришь так, будто потом что-то изменилось, – произнес Бондарович.
– А дальше, – Роза отбросила рукой волосы со лба, – что-то произошло, изменилось, и я сама не понимаю что. То ли ты стал другим, то ли я... Сегодня я представила нас вместе, – не думала об этом, а просто представила. То были не мысли, облеченные в слова, когда рассуждаешь логично, а образы, картины, явившиеся помимо моей воли. Как будто я согрешила. Тебя не пугают мои возвышенные слова? – рассмеялась Роза.
– Меня пугаешь ты, – смеясь, ответил Банда. – Ты, случаем, не заболела?
– Не увиливай, расскажи, что ты думаешь обо мне. Или что думал.
– Честно?
– Так же, как и я тебе все рассказала.
– Мне некогда было думать о тебе, – Александр заглянул в глаза девушке. – У меня немного другая манера мышления, другой взгляд на жизнь. Я всегда сравниваю тех женщин, с которыми у меня что-то было, с теми, которых вижу перед собой.
– Так ты сравнивал меня с другими?
– Начинал сравнивать... Потом, когда фантазия разыграется и я представлю себя с кем-то в постели, я понимаю, что все красивые женщины одинаковы. Можешь верить, а можешь – нет. Когда я представил нас с тобой вместе, то произошло довольно странное явление.
– Какое?
– Начинал я с тобой, а когда произошла, как ты выразилась, «примерка», то со мной оказалась совсем другая женщина.
– Та, которую ты любишь?
Роза говорила так, словно была школьницей и секретничала с подругой.
– Одна из тех, которые любят меня, – Бондаровичу хотелось все превратить в шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113