Подумаешь, пустыня! Стоит замахать руками, ветер отнесет друзей, куда они пожелают, словно беспечных птичек. Или как те смешные облака над головой.Одурманенные тиксой, друзья выделывали разные коленца и вскоре принялись насмехаться над своими страхами.— Ха-ха-ха, зарьки! — заливался хозяин листьев.— Зарьки-зарьки-заречки! — подхватили близнецы.— А Мампо был дедусей! — фыркнула Кестрель.— Дедусей-дусей-дусей! — пропели все.— Ну и что, понравилась тебе старость, Мампо?Однокашник начал еле передвигать ноги, изображая себя в недавнем прошлом.— Ой, и как же тяжело! — запричитал он, снова пускаясь в пляс. — Вот так вот ме-е-едленно шаркаешь, потихонечку, чтобы не притомиться.— Томиться-мицца-мицца! — кричали брат и сестра.— Как будто весь облеплен грязью.— Грязью-рязью-рязью!— А потом как будто грязь отвалилась, и… — Мальчик подскочил на месте, бешено замахал руками. — Ура-ура, я — зар!— Ура-ура, он — зар! — веселились дети.Затем приятели подцепили друг друга под локти, чтобы втроем передразнить марширующих врагов. Они даже напели назойливую мелодию, потешно надувая губы:— Тарум-тарум-тара-рара! Тарум-тарум-тара!Вот так, то важно вышагивая, то покатываясь со смеху, друзья покинули спасительный лес, вышли на равнины — и нерешительно замерли. Стоило им окинуть взглядом бесплодные пески до самого горизонта, как опьяняющие пары тиксы бесследно рассеялись. Дети поняли, что голодны, что просто умирают с голода и что отчаянно далеки от родного дома.Легче всего было бы лечь, уснуть и не вставать, потому как дикие прыжки и громогласное пение вконец обессилили троицу, но Бомен велел идти дальше. Упрямо, безжалостно мальчик гнал и себя, и остальных к заветной цели.— Это же так далеко. Нам никогда не добраться.— Все равно нельзя останавливаться.И друзья поплелись вперед. По правую руку неторопливо садилось солнце, в ушах насвистывал резкий пустынный ветер, а троица тащилась вперед без всякой надежды, благодаря одной лишь воле Бо, нежданно-негаданно ставшего их предводителем.Смеркалось. Тяжелые темные тучи накрывали небо, когда Кестрель остановилась, бережно сняла через голову золотую ленточку и передала серебряный голос брату.— Иди без меня, — тихо промолвила она. — Я больше не могу.Взгляды близнецов встретились. Мальчик ясно понял, как стыдится его сестра собственной слабости, но глубочайшая усталость была сильнее стыда. Я не сделаю этого без тебя, Кесс. Тогда все кончено. Бомен отвернулся. Мампо жадно смотрел на него, ожидая каких-нибудь ободряющих слов. Однако мальчику нечего было сказать. Он зажмурился и мысленно взмолился, не ведая сам, к кому или чему обращается. Помоги мне. И словно в ответ, очередной порыв ветра донес издалека полузабытый треск и скрип. Троица изумленно распахнула глаза. Из-за песчаных дюн медленно вырастала на фоне сумерек длинная мачта с гордо реющим флагом. Над краем земли понемногу воздвигались тугие паруса, оснастка, дозорные башни, верхние, потом главные палубы, а вслед за ними выплыл и весь гигантский корпус города-корабля.— Омбарака! — вскричала Кестрель. Новая надежда подстегнула скитальцев; дети ринулись навстречу сухопутной громадине, размахивая руками и громко крича на бегу, чтобы привлечь к себе внимание.Их быстро заметили. Город-великан загрохотал и остановился. С борта спустилась маленькая шлюпка. Друзья забрались в нее и крепко обнялись, плача от радости. Цепи лебедки со скрипом потянули шлюпку вверх. Дети миновали нижние ярусы и были высажены на командирской палубе. Перед ними распахнулись ворота, за которыми уже стояли вооруженные до зубов мужчины с наголо выбритыми головами.— Шпионы — барраки! — воскликнул их предводитель. — Запереть их! На рассвете вздернем, как бешеных собак!Друзья запоздало поняли, что угодили в руки чаков.Троицу загнали в тесную железную клетку, где они только и могли, что сесть бок о бок, поджимая колени к самой груди. Арестантов немедленно заперли и подвесили в нескольких футах над палубой. Пленники крутились и покачивались на ветру, а матросы, которых оставили стеречь мнимых лазутчиков, плевали на них и злобно глумились.— Презренные барраки! Причесались, точно куколки!— Пожалуйста, — молили дети. — Мы очень голодны…— Еще чего, еду на вас тратить! Все равно утром сдохнете!Почему-то чаки смотрелись воинственнее барраков — может быть, из-за бритых черепов? — но в остальном ни капельки не отличались от своих злейших недругов. Те же робы песочного цвета, те же чванливые манеры, та же привычка обвешиваться оружием с головы до пят.Услышав, как узники плачут, стражники довольно расхохотались и принялись тыкать в них палками сквозь прутья клетки.— Развели тут нюни, девчонки! — издевались они. — Завтра вдоволь нарыдаетесь.— Мы не дотянем до завтра, — прошептала Кестрель. — Мы несколько дней не ели.— Нет, уж лучше дотяните! — пригрозил самый рослый из мужчин. — Предупреждаю: найду вас мертвыми — убью!Над палубой раскатился громовой хохот. Высокий охранник побагровел.— А вы чего предлагаете, умники? — набросился он на товарищей. — Сказать Аке Чаке, мол, публичное повешение не состоится?— А ты их еще раз прикончи, Пок! — веселилась охрана. — Глядишь, напугаются и больше не будут!Матросы заржали пуще прежнего. Великан, которого назвали Поком, насупился и забормотал себе под нос:— Думаете, я такой дурень, а сами-то… увидим еще, кто в дураках-то окажется, вот погодите у меня…Тем временем настала ночь, ветер завывал все громче, и стража решила караулить пленных по очереди. Первым вызвался громила Пок. Как только все прочие ушли спать, он подкрался к железной клетке и хрипло позвал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69