— Всё, слезайте, — внезапно велел он.— Они непременно поймают ее, сэр, — возразил капитан городовых.— Я сказал, пусть слезают.— Как прикажете, сэр.Городовые с багровыми лицами спустились на землю, тяжело пыхтя и отдуваясь. Главный экзаменатор обвел толпу зевак презрительным твердым взором.— Вам что же, нечем заняться?— Но мы не могли позволить ей говорить такие ужасные вещи…— Вы — ее публика. Расходитесь, и девчонка сама замолчит. Капитан, расчистить арену.Военные и чиновники неохотно потянулись прочь. По дороге они оглядывались, любопытствуя, как же мужчина в белых одеждах поступит дальше.Кестрель не утихомирилась. Она сложила песенку из всех известных ей нехороших слов и теперь с удовольствием распевала:Поксикер иоксикер помпапрун! Банга-банга-банга плоп! Сагахог сагахог помпапрун! Жук навозный понго плоп!Несколько мгновений Мэсло Инч пристально смотрел на юную бунтарку, словно желая запомнить ее черты до конца своих дней. Девчонка насмехалась и открыто издевалась над всем, что было святого в Араманте. О, разумеется, ее накажут. Однако сей исключительный случай требовал больше, чем обычная кара. Мятежницу нужно сломить раз и навсегда. Невзирая на нежный возраст. Главный экзаменатор был не из тех, кто пасует перед жесткими решениями. Надо — значит надо. Он коротко кивнул своим мыслям, развернулся и пошагал прочь. Глава 4Готовимся в Коричневый К тому времени, когда Бомен привел папу, арена уже опустела и Поющая башня умолкла. Городовые оцепили площадь и никого не впускали. Анно Хаз объяснил им, что маленькая мятежница — его дочь и что он собирается забрать ее домой. Служители порядка послали за капитаном. Тот не решился действовать без приказа свыше, из Коллегии экзаменаторов. Наконец оттуда пришел короткий ответ: «Отослать преступницу домой. С ней разберутся позже».Спускаясь по мраморной лестнице, мальчик негромко спросил:— Что они с ней сделают?— Не знаю, — покачал головой Анно.— Говорят, мы потеряем кучу баллов.— Наверное.— Она сказала «помпапрун на императора». И даже будто его вообще нет.— Неужели? — тихо усмехнулся отец.— Пап, а его правда нет?— Об этом трудно судить. Лично я никогда не видел императора. Как и не встречал людей, которые видели. Может, верховный правитель — просто еще одна выдумка, полезная для общества?— Ты ведь не злишься на Кесс?— Что ты, конечно нет. Но лучше бы она этого не делала.У подножия Поющей башни отец поднял голову и закричал, обращаясь к дочери, которая свернулась калачиком посреди кожаных черпаков:— Кестрель! Слезай оттуда, милая. — Девочка выглянула через край и увидела папу.— Ты сердишься, да? — спросила она тоненьким голоском.— Нет, — ласково прокричал Анно. — Я люблю тебя.Маленькая мятежница спустилась. На земле остатки храбрости покинули ее, и девочка зарыдала, дрожа всем телом. Анно Хаз подхватил дочку на руки, присел вместе с ней на белую лестницу и прижал к себе: пусть выплачет свой гнев и унижение на родном плече.— Я знаю, я знаю, — только и повторял он без конца. Бомен сидел рядом, ожидая, пока сестра успокоится. Его трясло, как от озноба, и мальчику тоже захотелось прижаться к отцу. Придвинувшись ближе, Бомен положил голову на милую, крепкую, волосатую руку. И вдруг подумал: «Папа нам не поможет. Он хотел бы, да не в силах». Впервые в жизни мальчика посетила подобная мысль, такая простая и ясная. Он поделился ею с Кестрель: Папа нам не поможет. Знаю, — ответила девочка. — Зато он любит нас. Близняшек охватило горячее, нежное чувство, и они, не сговариваясь, принялись целовать отца в уши, глаза и колючие щеки.— Так-то лучше, — сказал Анно. — Узнаю своих милых пичужек.Домой они шли молча, рука в руке, и никто не посмел остановить их. Аира Хаз ожидала семью на пороге, качая на руках Пинпин.— Что с вами приключилось?Ей коротко рассказали.— О, как жаль, что я этого не слышала! — воскликнула мама.Родители ни единым словом не упрекнули Кестрель. Хотя все, конечно, догадывались, что рано или поздно им придется платить за ее поступок.— Нам будет плохо, пап? — спросила девочка, глядя ему в глаза.— Да, наверное, — вздохнул тот. — Уж как-нибудь накажут, чтобы другим неповадно было.— Нас переселят в Коричневый округ?— Думаю, переселят. Разве что я потрясу мир своей гениальностью на Великом экзамене.— Ты и есть гений, пап. Ты умнее всех на свете.— Спасибо, родная. Скажи это проверяльщикам.Анно скорчил потешную мину. Контрольные он терпеть не мог, и близкие отлично знали это.Наступил вечер, а городовые все не являлись. Хазы поужинали, потом, как обычно, выкупали Пинпин. Однако прежде чем уложить ее в кроватку, в закатный час, когда в небесах повисла пыльная розовая пелена, семья собралась вместе — обняться и загадать желание. Они всегда так делали. Анно Хаз опустился на колени, раскинув руки в стороны, чтобы ласково обхватить прильнувших к нему Бо и Кестрель. Крошка Пинпин подошла к папе, уткнулась носиком ему в грудь и крепко обняла. Потом и мама встала на колени за спиной малышки, прижала к себе близняшек, и получился тесный, неразрывный круг. Все склонили головы, легонько стукнувшись макушками, и по очереди пожелали себе чего-нибудь перед сном. Очень часто это были забавные глупости. Раз, например, мама придумала, чтобы семейка Блешей пять ночей кряду носилась вприпрыжку вокруг дома, пока у них пятки не намозолятся. Только сегодня никого не тянуло на шутки.— Хочу, чтобы никогда больше не было экзаменов, — промолвила Кесс.— Хочу, чтобы с моей сестрой не случилось ничего плохого, — проговорил Бомен.— Хочу, чтобы мои милые дети жили счастливо и безопасно, — сказала Аира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69