– Довольно! Пустите меня! Я не хочу вас видеть! Давай уйдем отсюда, Морис, помоги мне убежать от людей, которые у меня все украли, а потом, если хочешь, я застрелюсь у тебя; там будет очень удобно…
Морис не мог вставить слова в этот поток. Он смотрел на Мишеля с любопытством, полным нежного сочувствия, и не мог воспринять, осмыслить жалкого состояния души друга. Он безуспешно пытался представить, какая катастрофа могла погубить ясный ум Березова, отчего его любовь перешла в ненависть, и дивился покорной преданности Жермены.
Художник сразу представил, как после роскошной жизни они погрузились в полную нищету, какие жертвы должны были приносить эти великодушные люди, чтобы беспрерывно противостоять валившимся на них бедам.
Хоть бы князь, враз обнищав, по-прежнему любил Жермену! Но нет! Он изо всех сил ненавидел несчастную девушку! Действительно, это было ужасно. Более, чем Морис ожидал.
Художник попытался успокоить Березова. Морис подошел и стал ласково говорить:
– Будь мужчиной, Мишель, будь молодцом, каким я тебя знал всегда. Мы тебя вытянем из беды, мой друг. Ты знаешь, как я тебя люблю.
– Хватит! – резко прервал его Мишель. – Хватит!.. У меня нет больше друзей!
– Я, Мишель, я твой друг, я никогда тебя не забывал!
– Ты? Брось!.. Тебя обвела вокруг пальца эта развратница Жермена!.. Если бы ты был другом, ты увел бы меня к себе, дал ложе и револьвер, и я бы застрелился в постели, очень удобно стреляться, лежа на чистых простынях и подушках… Я уже пробовал и с удовольствием опять это сделаю, потому что так надо!..
– Нет, Мишель, так совсем не надо! И ты не совершишь такой подлости.
Противоречие привело Мишеля в неуемное бешенство, он закричал:
– Ты заодно с моими врагами! Я тебя знать не хочу!..
Уходи!.. Убирайся!.. Говорят тебе, вон отсюда, несчастный мазила!.. Мне стыдно, что я был твоим другом!..
Морис, совершенно ошеломленный, не знал, что делать, и страшился за Жермену, – каково ей будет, когда она останется одна с этим безумцем.
Князь закричал с еще большей яростью:
– Если бы у меня сейчас были лакеи, я бы велел вышвырнуть тебя!.. Если ты не желаешь смотаться, я уйду сам!
Князь хлопнул дверью в комнату.
– Вы не боитесь, что он бросится и действительно начнет бить, попытается убить вас?
– Пусть делает со мной что захочет, я ему принадлежу душой и телом, но все-таки мне хочется дожить до того времени, когда он будет не столь несчастным.
– Скажите, как вам помочь? Располагайте мной, Жермена.
– Я не имею права отказаться от вашей поддержки. Ради него, ради Бобино, ради больной Марии. Приходите, если можно, завтра, мой друг, мы все обсудим.
– Договорились. Я буду здесь утром.
В соседней комнате застонала Мария, и Жермена бросилась туда, Морис, пользуясь тем, что остался один, положил на столик швейной машинки стопочку банкнот, прижал кучкой золотых монет и тихо ушел.
Мария проснулась от крика Мишеля.
Больной стало немного лучше: не то чтобы она была уже вне опасности, но самые серьезные симптомы болезни прошли.
Она спросила:
– Что, Мишель еще злой?
– Немного раздраженный, как всегда, – ответила Жермена.
– У нас сейчас кто-то был?
– Наш друг, месье Вандоль, художник, помнишь?
– Конечно! Мне бы очень хотелось его видеть, и Мишеля тоже. Ты знаешь, какой он спокойный бывает, когда со мной.
– Да, дорогая, я попрошу его пройти к тебе.
Жермена удивилась, что в соседней комнате пустынно, однако увидела пачку денег и, конечно, поняла, что Морис нарочно оставил их украдкой, и мысленно поблагодарила его за деликатность.
Мария, нетерпеливая как все больные, спросила:
– Жермена, почему они ко мне не идут?
Старшая сестра постучала в комнату Мишеля и вошла, не дождавшись ответа.
– Опять вы пришли! – завопил тот злобно и вскочил со стула, где перед тем сидел, согнувшись и охватив голову руками. – Когда вы наконец оставите меня в покое? Когда я буду далеко от вас?.. Совсем далеко!
– Мария вас спрашивает, друг мой, – ответила девушка с привычной невозмутимой покорностью.
Безумец впервые отказался идти, сказав:
– Я не хочу к ней. Вы злоупотребляете моим хорошим отношением к девочке, чтобы заставлять меня делать то, что хочется вам. А я хочу поступать по-своему. Я намерен покинуть навсегда эту берлогу.
– Я прошу вас, пройдите к девочке.
– Отстаньте!
– Но…
– Разве вы не видите, что терпение мое кончилось! Что я больше не могу жить взаперти! Пустите!
– Вы никуда не уйдете.
– Черт возьми! Это мы еще посмотрим!
Мишель с силой оттолкнул Жермену, пытаясь пробиться к выходу. Девушка вцепилась в него, умоляя подождать хотя бы до завтрашнего дня, когда придет Морис и возьмет его с собой.
– Я хочу уйти!.. Я хочу уйти! – кричал Березов со все возрастающим неистовством. Такой настойчивости он еще никогда не проявлял.
Жермена продолжала сопротивляться.
Князь, потеряв всякий контроль над собой, замахнулся кулаком. Лицо исказилось и налилось кровью, он был страшен. Он кричал:
– Я убью вас! Порази вас гром! Я должен вас убить! После будь что будет.
Мария выскочила из-под одеяла и босиком побежала спасать сестру. Она хрипло, то и дело кашляя, кричала:
– Мишель!.. Мой хороший Мишель, не делай больно сестре!.. Пощади!..
Князь был уже готов броситься на девочку, но Жермена заслонила ее, – вся бледная, с растрепанными волосами, с пальцами в крови, опухающими на глазах кистями рук. Она смело подошла к Мишелю, глядя прямо в глаза. Как укротитель и дикий зверь, они стояли секунд двадцать. Мишель постепенно остывал, лицо становилось спокойнее, и вскоре на нем появилось выражение блаженства.
Так продолжалось еще с полминуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139