Нам ее не жалко. Ты не думай, что мы такие жадные, просто фус-ли у тебя очень вкусная, еще хочется. А вода скоро понадобится не только тебе, но и твоим младшим братьям.
И, заметив, что непонятливый житель поверхности никак не может сообразить, о чем речь, продемонстрировал Морунгену бутылочку с длинным носиком:
– Тот, кто не пользуется скрик-сой, когда катает по пещерам пис-комзу, никак не может обойтись без большого количества воды.
Барон взял протянутую бутылочку, принюхался. Масло какое-то – ничего особенного. А главное, совершенно невозможно понять, что на уме у этих шерстяных человечков. Хотя нужно признать, что они дружелюбны, доброжелательно настроены и вообще мало похожи на русских патриотов, собирающихся заманить немецких захватчиков в ловушку. Но все же, все же, напомнил себе Дитрих, надо держать ухо востро. А то будешь потом блуждать по подземельям всю оставшуюся жизнь. Как поляки, доверившиеся безобидному на вид старичку по фамилии Сусанин, блуждали в результате по каким-то болотам.
– Ладно, – махнул он рукой. – Ты говоришь загадками, а я не в настроении их отгадывать. Давайте лучше поговорим о том, откуда вам известно, что именно я ищу хутор Белохатки?
И он постарался придать своему взгляду побольше пронзительности. Приблизительно так смотрел один сотрудник отдела пропаганды, весьма ценимый начальством за это свое качество. Глазки, как буравчики, – воткнутся в собеседника и сверлят его, сверлят, сверлят. Не захочешь, а признаешься во всех грехах, даже в тех, которых не совершал.
– Тебе плохо? – участливо спросил человечек. – Глаза у тебя отчего-то из орбит выкатываются. Это, наверное, оттого, что ты не привык долго находиться под землей. Все жители поверхности не слишком уютно чувствуют себя в подземельях.
– Не плохо, – буркнул майор.
Нет, все-таки талант – это талант. И глупо думать, что всякий может овладеть профессиональными приемами.
Хун-Чи поглядел на Дитриха высокопрофессионально. Тому даже стало чуточку не по себе.
– А вопросы ты задаешь прямо как в гестапо.
Морунген проглотил слюну, но ему показалось, что он глотает камень.
– Откуда тебе известно, какие вопросы задают в гестапо? Нет! Стоп! Откуда тебе вообще известно про гестапо?
Хун-Чи отвечал как о само собой разумеющемся:
– А что тут удивительного? Это и нашему киндеру понятно: с тех пор как твой хухотль зарылся в нашу пам-плуку, ты только и думаешь о том, какие вопросы тебе будут задавать в гестапо.
– Что еще вашему киндеру понятно?
Хун-Чи будто прислушался к чему-то и продолжал успокоительным тоном:
– Да ты не волнуйся, мы тебя не выдадим маршалу Жукову. Мы на него не работаем. Мы вообще ни на кого не работаем, кроме самих себя.
Барон промокнул лицо и шею давно уже не белоснежным платком:
– Ну спасибо. Удружили. А то я уже бог знает что подумал. И все-таки как ты узнал?
Хун-Чи спокойно улыбнулся:
– Сразу видно, что ты не просто иностранец, а очень заморский иностранец. Каждый киндер на поверхности знает, что Чи-Хун-Чи говорят и понимают всех благодаря великой силе Му-Окфы. Поэтому их никто никогда не обманывает, даже во время очень большой торговли.
Морунген оторопело переспросил:
– Благодаря силе чего?..
Человечек нежно поглаживал мерцающий кристалл, будто ласкал пригревшегося кота:
– Не чего, а кого. Му-Окфы. А ты думал, что все понимаешь благодаря своим отменным познаниям в русском языке?
Дитрих сердито замотал головой:
– Только не пытайся меня убедить, что мы так свободно общаемся благодаря колдовству какой-нибудь местной фрау Бабы Яги!
Хун-Чи деликатно прервал ошеломленного немца:
– Никакой Бабы Яги – только ее не хватало. И я не говорил ничего подобного. Мы тут с тобой общаемся, как ты выразился, благодаря великой силе Му-Окфы. – И приподнял свой камень так, чтобы Морунгену было хорошо его видно.
Майор недоверчиво протянул руку и притронулся к теплому светящемуся кристаллу. Ему показалось на мгновение, что камень тихо урчит и вибрирует.
– Ты утверждаешь, что если убрать этот камень, то я тебя не услышу?
За его спиной дружно засмеялись маленькие Хун-Чи. А их предводитель уверенно заявил:
– Услышишь. Отчего ж не услышать. Только понять не сможешь.
Морунгена охватил тот самый азарт, который однажды привел к тому, что наследник фон Морунгенов просадил в карты сумму, приведшую его благородного родителя в предынфарктное состояние. С тех пор молодой барон в карты не играл. Во всяком случае, на деньги.
– А ну давай покажи мне этот фокус.
Хун-Чи не стал спорить, уверенный, что лучше один раз убедиться в чем-то лично, нежели сорок раз слушать мнения других. Он бережно упаковал кристалл в ларчик из скорлупы крака-туса. Когда крышка ларца захлопнулась, Дитриху показалось, что вокруг стало темнее и неуютнее. Он повертел головой, стараясь понять, что именно изменилось. Затем обратился к человечкам:
– О! Йа, йа! Дас ист русиш фантастиш!
Предводитель смешных человечков покачал головой, показывая полное непонимание, и проговорил:
– Нус фуфа, чиф плюпла? Дас ист нихт русиш фантастиш! Дас ист саса Му-Окфа луф мор бора, бора. Зи шуса луф мо?
Морунген молчал долго и многозначительно. Его молчание было правильно понято Хун-Чи. Пушистое создание добыло кристалл из коробочки и снова обхватило его руками.
– Я рад, что убедил тебя в силе великого Му-Окфы.
Не знаем, стоит ли упоминать о том, что в этот момент Дитрих совершенно несолидно подпрыгнул на месте от неожиданности. Ибо как раз в эту минуту думал о том, как прикажете воевать в стране, где враг может прочитать все твои мысли. Это какие же возможности у русских шпионов – им даже не надо заглядывать в секретные карты и документы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104