Как напишешь – сразу ко мне. На утверждение.
Гедвига – такой себе непреклонный и волевой арбузик на пухлых ножках – направилась строевым шагом к замку.
– А дракон, – остановилась она на полпути, обернувшись к убитому горем племяннику, – дракон чтобы был здесь не позднее следующего пузьнямника.
– Не позднее следующего пузьнямника! – всплескивал король руками. – Да где же я его отыщу, этого полосатого мерзавца? Мулкеба, давай принимай меры.
– Уже приняли один раз, – несколько непочтительно отозвался маг.
Впрочем, трудно ждать проявлений вежливости от человека, который оказался между молотом и наковальней. Сейчас даже грядущие казни, которыми мог стращать его король, не так пугали придворного мага. Король – человек вспыльчивый, но отходчивый. С ним еще можно договориться. А вот королева-тетя…
Если Гедвига проведает, что дракона услал из Дарта хитроумный Мулкеба, то хитроумному Мулкебе придется просить политического убежища где-нибудь на краю света, в какой-либо крысиной дыре, о которой не слышал ни один уважающий себя географ. А легко ли спасаться бегством (по традиции это делается глухой ночью, верхом на самом быстроногом жеребце), когда у тебя ревматизм, радикулит и пышный букет прочих хворей, которым еще и названия не придумали.
– Я ничего не знаю и знать не хочу, – негодовал король. – Вы меня уговорили отпустить ящера на поиски этих, как их?..
– Белохаток, – подсказал Сереион сочувственно.
– Белохаток? – удивился король. – Ну да, Белохаток. Я так и сказал. А теперь вот и расхлебывайте. Интригуют, понимаешь, а за последствия отвечать не желают. Так не пойдет.
Сереион обеспокоенно устремлял взгляд то на своего повелителя, то на мага. Он чувствовал себя виновным в тех несчастьях, которые произошли с его повелителем, ибо именно он выпросил у дядюшки Хухлязимуса таинственного антидракона, который в любую минуту мог укокошить несчастного ящера. А оказалось, что ящер нужен живым и невредимым, причем в Дартском замке, причем немедленно. Бравый гвардеец представлял себе не слишком хорошо, как выпутаться из этой сложной ситуации.
– Где воздушный наблюдатель? – громыхал между тем Оттобальт. – Где обещанные отчеты о продвижении дракона по территории Вольхолла? Где секретные донесения от этого, как его? Который глотает?
– Полиглота, ваше величество, – подсказал Сереион.
– Полиглота? – удивился король. – Ну надо же! Впрочем, я так и сказал. Где, я спрашиваю, отчеты и донесения?
Из темного угла выступил министр Марона:
– Мы тратим огромные суммы на содержание твоих помощников, Мулкеба. И где отдача?
Маг, насупившись, молчал.
– Что говорит ведьма Свахерея? – настаивал Марона.
– Молчит, – признался Мулкеба. – Да я ее вообще упустил из виду: я тронный зал облагораживал под руководством этой старой ве… ее величества Гедвиги. Никакая Свахерея у меня в голове уже не умещалась. И дракон улетучился, как предутренний сон. Я вообще, если хотите знать, забыл о его существовании.
Присутствующие тяжко вздохнули. Конечно, следовало примерно наказать проштрафившегося чародея, но ведь и сами они испытывали те же самые ощущения: полную потерю памяти и утрату сознания, которое включалось спорадически и совершенно независимо от желания самих действующих лиц; трагическое мироощущение, при котором, кроме Нучипельской Девы, ни о чем другом думать уже не получалось; постоянное чувство сильнейшей усталости, буквально измождения – и абсолютная невозможность расслабиться. Если подытожить все эти симптомы, их можно изложить одной фразой: «Господи! И когда же я сдохну?» (копирайт на этот крик души у цирковой лошади).
Никакие драконы в этой собачьей жизни предусмотрены не были.
– Если ваше величество позволит, – робко начал Сереион, – я бы постарался незаметно улизнуть из замка и попытаться предпринять кое-какие неотложные меры. Но для этого нужно, чтобы кто-то прикрывал мои тылы.
– Можешь рассчитывать на своего короля протянул ему руку Оттобальт. – Да, я не могу смело, с поднятым забралом выступить против своей тети, но я еще помню, что такое крепкая мужская дружба. А если у тебя выйдет мне помочь…
– Приложу все силы, мой повелитель, – искренне пообещал гвардеец.
– Я на тебя надеюсь.
– Пойду вызывать Свахерею, – пробурчал Мулкеба. – Как появится, скручу в бараний рог и отправлю отыскивать дракона.
– А я, – молвил главный министр, зараженный этим вирусом всеобщего самопожертвования, – а я пойду к ее величеству королеве-тете с финансовым докладом и некоторыми предложениями по экономии средств, вложенных в праздник. Надеюсь, что на какое-то время ее величество будет нейтрализована.
Король обвел влажным взглядом трех героев, которые стояли перед ним. Да нет, что там герои – мифические персоны. Такие деяния служат основой для эпоса, сказаний и легенд. Подобные подвиги никогда не стираются в памяти народной. И он ощутил острую необходимость быть достойным этих великих людей.
– Тогда, – произнес он торжественно, – я не женюсь по тетиному выбору. А сам найду себе невесту, и не теперь же, а когда сердце прикажет.
Трое придворных воззрились на него в немом благоговении.
Наши современники воскликнули бы: «Bay!» или еще того одобрительнее – «Ну, молоток!»

Высунувшись из люка, как солдат из-за бруствера во время шквального огня противника, майор фон Морунген пытался как-то контролировать продвижение танка по подземным лабиринтам Хун-Чи. Из танка торчала только русая макушка, испуганные глаза и кончик орлиного аристократического носа. В руках он судорожно сжимал самодельную карту – результат совместного творчества немецкого танкиста и пушистого хомякоподобного рудокопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104