Чим тепер будемо нимця бить? Ну ты подывись сюда! Ну що це таке? Хиба ж це тепер миномет? На нему зараз можна тильки носки сушиты, та вермишель видкидаты! И на що тоби була потрибна ця шкода? Ты подывись на себе, бачишь, як хлопци рыгочуть? Морда била, як простырадло, руци трусяться, в очах, мабуть, и доси мерехтить! Хиба у такому стани можна з нимцями воюваты?
Перукарников из-за спины Салонюка посылал Маметову воздушные поцелуи и шептал:
– Маметов, я тебя люблю. Что бы мы без тебя с Жабодыщенкой делали?
Салонюк еще строже забубнил:
– Поперше, ты свий собственный ахтамат загубив, зараз миномет грохнув! Що дали буде?! Коли до нимця доберемося, чим його знычтожаты будемо? Щоб я у твоих золотых руцях ниякого оружия бильш не видел! Ясно?! Во так и ходы меж дерев, як дивчина по ягоду. А зараз уси збираемось у дорогу. Жабодыщенко! Ну скильки можна рыготать? Швыдко с Перукарниковым зибрать уси мины в ящик, що ото остались вид миномету!
Сидорчук обиженно поглядел на командира и попытался воззвать к его совести и милосердию:
– Товарищ командир, ну на що нам ци мины у ящику таскать на соби, коли Маметов вже зничтожив миномет? Чи вам своих бойцив не жалко?
Салонюк лукаво усмехнулся, но тут же изобразил на лице нечто непреклонно-свирепое.
– Сидорчук! Будеш багато протестувать – бильше сала не получишь, бо у нас у отряде сало йисть тильки той, хто зброю носить. Бачиш, Маметов сала не йисть, так вин и неозброеный зовсем, его нимци першого вбьють. Ты теж так хочешь? Ни? Ну тоди бегом мины збирать!

– Ой, – сказал король, глядя на Галю.
Церемониймейстер поперхнулся и несколько раз подряд пробежал глазами длинный свиток с именами приглашенных. Конечно же, Свахерея напрочь забыла внести Галино имя в этот список, и он его, естественно, не нашел.
– Оттобальт, – представился король, краснея. – Можно просто Бальтик. Меня так тетя зовет. Мне не нравится.
Выдав эту информацию одним залпом, он глубокомысленно замолчал.
– Галя, – и достойная внучка Свахереи сделала прелестный реверанс, которому ее научила еще бабушка в Белохатках.
– Га-аля! – восхищенно проблеял Оттобальт.
– Ежели позволите, я буду звать вас Отто. Бальтик мне тоже не нравится. Несолидно это.
– О! – пискнул король.
Гедвига никак не могла протолкаться к племяннику сквозь толпу гостей, слуг и охраны. Орлиным взором она заприметила неизвестную принцессу и почуяла в ней грозную и опасную силу. Принцесса была чудо как хороша, одета чуть ли не лучше всех приглашенных – со странной смесью стыдливой скромности и вызывающей распущенности; она ошеломляла волосами, бюстом, чернющими глазищами и внешним видом сопровождающих лиц. Что же до стоимости суляжного причепульчика у нее на шее, то у королевы Гедвиги от одной мысли об этом просто дух захватывало.
– Вы танцуете? – выдавил из себя Оттобальт.
– Та ну… – покраснела Галя и замахала на него ладошкой.
Король нашел, что она сделала это очень мило и изящно.
– Так танцуете?
– Та вообще-то да, – призналась Галя.
Ей король нравился с каждой минутой все больше, невзирая даже на дурацкий головной убор и тевтонское имя. Представительный мужчина, крепкий. Такой как обнимет – наверное, ребра треснут. Эх! Хорош!
– Мелачекотка! – рявкнул его величество в полный голос, как всегда кричал, атакуя гунухских презренных кочевников, и как никогда не смел прежде в присутствии тети. – Короли приглашают кавалеров! Тьфу ты! Дам!
– Бальтик! – ахнула Гедвига, но ее подхватили сильные руки Сереиона и увлекли куда-то в сторону.
Мелачекотка оказалась родной сестрой украинского гопака – такая же веселая, задорная, огневая.
Прежде никто не мог представить себе, что эту мелодию можно исполнить на триплейских каракурдимах. Описываемый Палислюпный прибацуйчик прочно вошел в историю по многим пунктам. Пункт первый касался революции в музыке.
После об этом много писали, и Шеттский университет даже вручил престижную Квакчуйскую премию какому-то исследователю Дартского феномена – как впоследствии окрестили этот праздничный вечер. Ибо именно тогда разошедшиеся вовсю музыканты сыграли на почтенных, триплейских каракурдимах (созданных исключительно для исполнения похоронной и торжественной музыки) весь репертуар кабацких оркестриков.
Галя отплясывала в свое удовольствие. Она дробно стучала каблучками, кружилась и взвизгивала. Правда, Оттобальт не умел танцевать вприсядку, но все еще было впереди. Она трясла юбками, а ее пышный бюст скакал и подпрыгивал в декольте, словно взбитый кальнюнчикс под медомлячным соусом.
Голова у короля шла кругом.
А как же бедные лягушки, то есть аквалангисты, спросите вы. И будете правы. Им действительно пришлось несладко. Во-первых, они никак не могли себе представить, куда и каким образом их занесло. Во-вторых, шлепать в ластах по ступенькам какого-то замка и не иметь возможности хотя бы сдвинуть маску – это уже слишком.
– Билл! Что это с нами? Где мы?
– Понятия не имею. Но это не галлюцинация… Мы же видим одно и то же? Правда, Гарри?
– Не знаю, Билл. Я вижу средневековые декорации и кучу каких-то прикольных персонажей.
– Ага. Ничего не пойму… похоже, мы на съемках сериала «Унесенные отливом», сто восемнадцатая серия.
– Тогда при чем здесь замок, это что, Франция, форт Байард?
– Гарри, какая Франция, очнись, мы должны были высадиться во Флориде ровно в три пятнадцать!
– Мы и высадились. Только я не могу оторвать руку от гарпуна, будто она приклеена!
– Боже! Мои ноги, они меня не слушаются, они сами куда-то идут!
– Спокойно, Билл, спокойно, посмотри лучше, какая девушка впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104