Посмотри на небо – Луна и Солнце вместе.
В самом деле, дневное светило уже вставало, а ночное все не спешило покидать голубеющий небосклон. Но Фредерик такому никогда не придавал значения, поэтому, бросив мимолетный взгляд вверх, вернулся к земному:
– Что со мной будет?
– Ты умрешь и возродишься, – улыбаясь, ответил Хемус. – И мы будем воевать под одним знаменем.
– Нет! – выпалил Фредерик. – Пока не освободишь меня, я за тебя воевать не стану!
На такое резкое заявление князь, не спуская с лица улыбку, просто кивнул и направился к алтарю.
Молодой человек приподнялся, насколько позволяли связанные руки, чтоб видеть, что же будет дальше.
Хемус тем временем подошел к какому-то свертку, что лежал недалеко от каменного сооружения. Он отбросил рогожу, и Фредерик увидал ребенка – лет восьми, смуглого, темноволосого, курчавого. Он был совершенно голый и крепко спал, свернувшись клубком, чтоб теплее было. В глаза сразу бросились узкие и острые плечики, бугорки от позвоночника под кожей на худой выгнутой спине…
У Короля волосы на затылке зашевелились, когда Хемус поднял мальчика на руки и понес его к алтарю.
– Не сметь! – проревел Фредерик, в один миг срываясь с места, даже связанные руки не помешали.
Здоровяк-ученик, бросившийся его утихомиривать, был резким ударом ноги в живот опрокинут на те же камни, на которые недавно швырнул Фредерика. Перепуганный Брура с воплем кинулся подальше от разбушевавшегося пленника.
Сверкнула и просвистала сталь выхваченной сабли, и король замер на месте – изогнутый клинок Тайры уперся острием ему в горло.
– Стой! – приказала она.
– Не смейте трогать ребенка! – прорычал Фредерик, впиваясь взглядом в ее глаза. – Отпусти его! Ты! Слышишь! – выкрикнул он Хемусу, который остановился и обернулся на шум.
Сзади подоспел немой. Он ударил молодого человека под колени, заставив упасть, и одной рукой ухватил его за волосы, другой – за шею, чтобы не дать подняться вновь.
Князь, увидав, что теперь все опять в порядке, вернулся к своим делам: он положил спящего ребенка на алтарь, на хворост, и отцепил от пояса широкий кривой нож, похожий на тесак мясника.
Фредерик вновь дернулся, но немой держал крепко, да еще рванул его назад, дав понять, что нет никакого смысла сопротивляться.
– Стой! – повторила Тайра, не опуская сабли, но менее твердо, а в глазах ее пролетело едва заметное то ли замешательство, то ли что другое.
– Сволочи! Твари! Я убью вас всех! – прохрипел Фредерик, и в его голосе слышались звериные ноты, а глаза почернели от ярости. – Как только будет возможность, я убью вас! Всех! Всех!
Где-то в груди у него все клокотало. Казалось, ребра от бешеных ударов сердца выгнутся наружу. Голова горела, а тело стало подобно натянутым до предела струнам. Еще чуть-чуть, и все порвется. От злобы, от осознания своего бессилья перед творимым ужасом.
– Убью! Убью! – будто наговор цедил он сквозь зубы, которые уже ныли, потому что были крепко сжаты.
– Убьешь, конечно, – спокойно отозвался Хемус, даже не поворачиваясь к пленнику и задумчиво поглаживая курчавые волосы на голове ребенка, который не проснулся даже теперь, после шума и крика – был усыплен травами Бруры. – Только после, и того, на кого я укажу.
На эти слова Фредерик смог только прорычать уже что-то невразумительное, потому что ярость захолонула его мозг безумным огнем.
Хемус осторожно повернул голову мальчика набок и, чуть ступив назад, поднял высоко свой нож, заговорил громко, торжественно:
– Эта жертва, юная и свежая, тебе, мой дух, Великий Воин. И тебе, мой брат, Лунный Змей. Примите и исполните мои желания. – И князь ударил, быстро, коротко.
Нож легко рассек тонкую шею жертвы и ударил в камень алтаря, выбив из него короткий звон, словно издевательский. От этого звука Фредерик застонал, как от боли, словно рубанули по нему и глубоко, куда-то под сердце.
– Все правильно, все верно. Сейчас я не только пролил кровь мальчика – я убил в тебе тебя, чтобы освободить твое тело для Великого Духа, – сказал Хемус, вновь подходя к пленнику.
В правой руке он держал нож, влажный и алый от крови, а в левой – за волосы голову жертвы. И приблизил эту страшную ношу к Фредерику. Тот почти насквозь прокусил свою нижнюю губу и зажмурился, но это не помогло. Серое лицо убитого ребенка он видел, даже закрыв глаза.
– Смотри, смотри, как он спокоен, – зашептал князь. – Это потому, что его кровь угодна небу. Она принята, и она – на тебе…
Хемус поднял голову над Фредериком, и кровь тягучими каплями упала на его волосы, а с них – потекла по лбу на переносицу.
– Боже, – еле слышно прошептал Король Южного Королевства, становясь белее снега. – Если ты еще есть, освободи мои руки или избавь меня от этого ужаса…
– Я слышу тебя, – улыбаясь, отозвался Хемус, – ведь теперь я твой Бог. И я сделаю и то, и другое…
Фредерик открыл глаза, чтоб наградить князя самым ненавидящим взглядом, на какой был способен. И на это у него ушли все последние силы, все последнее сознание. Он не выдержал и, тяжело вздохнув, без чувств повис в руках немого ученика.
– Хорошо, отпусти его, – приказал князь. – И развяжи.
– Это опасно, – заметил Брура.
– Неопасно, – усмехнулся Хемус. – Разве ты не видишь – слабый дух покинул его, и путь Лунному Змею открыт. Теперь черед твоего зелья. Торопись!
Немой тем временем снял с пленника веревки, повернул его на спину. Брура достал из кармана своего балахона небольшой кожаный мешочек и сделал знак ученику, чтоб он открыл Фредерику рот, а после всыпал туда горстку зеленоватого порошка.
– Все хорошо, все отлично, все так, как я думал и хотел, – бормотал Хемус, возвращаясь к алтарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129