В этом случае концен
рированное внимание подобно лучу света, сосредото-
чивается на одном предмете, оставляя все прочие в
темноте. Равным образом эти сложные абстрактные
связи осознаются более развитыми умами, поскольку
они привыкли мгновенно и разом охватывать мно-
жество предметов и способны сопоставлять множест-
во седельных чувств друг с другом, так что результат
этой мыслительной деятельности, то есть совершае-
мое действие, менее опасен и менее непредсказуем.
Следовательно, тесная взаимосвязь между свершив-
шимся преступлением и быстро следующим за ним
наказанием имеет чрезвычайно важное значение, если
хотят, чтобы в умах грубых и невежественных соблаз-
нительная картина сулящего выгоды преступления не-
139
посредственно ассоциировалась с мыслью о предстоя-
щем наказании. Медлительность приводит лишь к то-
му, что обе эти идеи начинают восприниматься все
более и более как отличные друг от друга. И какое
бы впечатление ни произвело позднее наказание за
свершенное преступление, оно будет скорее впечатле-
нием от зрелища, чем от наказания. К тому же оно
будет приводиться в исполнение тогда, когда в душах
зрителей чувство ужаса перед данным конкретным
преступлением ослабло, хотя оно должно было уси-
лить значение наказания.
Другой принцип удивительным образом служит
установлению еще более тесной взаимосвязи между
преступлением и наказанием: наказание должно в
максимальной степени соответствовать природе пре-
ступления. Это соответствие позволяет довольно лег-
ко соотнести побудительные мотивы к свершению
преступления с отвращающим эффектом наказания.
В результате душа отдаляется от преступления и
направляется к цели противоположной той, к кото-
рой его влекла соблазнительная мысль о нарушении
закона.

ХХ НАСИЛИЯ

VI дни преступления являются преступлениями
против личности, другие - против имущества. Пер-
вые подлежат наказаниям телесным: и ни знатный,
ни богатый не должны иметь возможности откупить-
ся деньгами за преступления против людей незнат-
ных и бедных. Иначе богатство, которое благодаря
защите законов стало наградой за трудолюбие, пре-
вратилось бы в питательную среду тирании. Свобода
кончается там, где законы допускают, что в ряде слу-
чаев человек перестает быть личностью и становится
141
ищiю. там оказывается, что влиятельные люди прила-
гают энергичные усилия, чтобы из всей совокупности
гражданских правоотношений приоритет получили
те, которые закон регулирует в их интересах. Достичь
этого значит приобщиться к чудесному таинству,
превращающему гражданина в рабочий скот. А в ру-
ках сильного это является цепью, с помощью кото-
рой он сковывает действия неосмотрительных и сла-
бых. И по этой причине при некоторых формах
правления за фасадом свободы скрывается тирания,
или же она прокрадывается неожиданно в какой-ни-
будь забытый законодателем уголок и там незаметно
для всех набирает силу и разрастается. Против тира-
нии, действующей открыто, люди воздвигают обычно
мощные преграды. Но они не видят ничтожнейшего
насекомого, которое подтачивает эти преграды и
прокладывает тем самым полноводному потоку но-
вое русло тем более безопасное, что его невозможно
заметить.

ХХ1 "НАКАЗАНИЯ
ДЛЯ ДВОРЯН

аким же наказаниям следует подвергать дворян
за совершенные ими преступления, если учесть, что
их привилегии составляют значительную часть зако-
нов различных наций? Я не буду здесь заниматься
изучением вопроса о том, полезно ли наследственное
разделение на дворянство и плебеев при определен-
ном образе правления и необходимо ли оно при мо-
нархии. И верно ли, что дворянство составляет про-
межуточное звено власти, в задачу которого входит
удерживать в границах дозволенного чрезмерные пре-
143
тензии крайностей, или оно представляет собой про-
сто сословие, которое, будучи рабом самого себя и
других, сосредоточивает в своем узком замкнутом
кругу влияние, жизненные блага и надежды, подобно
цветущему и плодородному оазису в песках Аравий-
ской пустыни. И если верно даже, что неравенство
является неизбежным или полезным для общества, то
справедливо ли, чтобы оно выражалось в различии
сословий, а не индивидов, чтобы оно сосредоточива-
лось в одной части политического организма, а не
циркулировало бы повсеместно, чтобы оно Существо-
вало вечно, а не возникало и исчезало беспрестанно.
Я ограничусь лишь вопросом об одних только нака-
заниях для дворянского сословия, утверждая, что на-
казания должны быть одинаковы как для первого,
так и для последнего из граждан. Всякое различие по
сословному признаку или по богатству предполагает
для своего узаконения существование предваритель-
ного равенства, основанного на законах, одинаковых
для всех подданных. Нам следует исходить из пред-
положений, что люди, отрекшись от своего врожден-
ного стремления к единовластию, заявили: "Пуст (Го-
лее трудолюЛаий будет полiзоеатбся Ллiшими почестя-
ми, А ею потомки будут купатеся > лучах ею слоем; но
(Голее счастлимй или (Голее заслуженими и почитаемми,
хотя и лелеет надежду на получение (Голiшею, должен (Го-
ятiся, как и друiие, нарушить те доюворм, которые воз-
часили ею над друєими. Правда, такого рода решения
не исходили от какого-либо законодательного собра-
144
ния всего рода человеческого, но они коренятся в
вечной и неизменной природе вещей. Они не отме-
няют тех выгод, которые, как полагают, явились ре-
зультатом существования дворянства, и препятствуют
проявлению связанных с этим отрицательных явле-
ний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62