Но кто же захочет предо-
ставить право другим произвольно распоряжаться
своей жизнью? Каким образом малая толика собст-
венной свободы, отданная каждым ради общего бла-
га, сделала возможной жертву величайшего из всех
человеческих благ - жизнь? Но как в таком случае
примирить этот принцип с другим, запрещающим
человеку лишать себя жизни, в то время, как он дол-
жен был бы иметь право на самоубийство, если мог
уступить его другому лицу или целому обществу?
Следовательно, как я показал, смертная казнь не
является правом и не может быть таковым. Это -
война государства с гражданином в тех случаях, ког-
да оно считает полезным и необходимым лишить его
жизни. Но если я докажу, что смертная казнь ни по-
лезна, ни необходима, я выиграю дело человечества.
Смерть человека может считать необходимой
только по двум причинам. Первая заключается в
том, что гражданин, несмотря на лишение свободы,
продолжает оставаться влиятельным и могуществен-
ным, угрожая безопасности государства, ибо уже сам
факт его существования несет в себе угрозу для пра-
вящего режима. Смерть гражданина делается, следо-
вательно, необходимой, когда государство борется за
то, чтобы вернуть или не потерять свою свободу, или
когда беспорядок заменяет законы в эпоху анархий.
Но во время спокойного господства законов, когда
существующий образ правления поддерживается все-
ми гражданами, опирается вовне и внутри на силу и
168
общественное мнение, - более, может быть, значи-
мое, чем сила, - и когда верховная власть является
истинным представителем народа, а богатство поку-
пает лишь удовольствия, но не власть, я не вижу не-
обходимости в лишении гражданина жизни, за иск-
лючением случая, когда его смерть является единст-
венным средством удержать других от совершения
преступлений. Это и есть вторая причина, согласно
которой смертная казнь может считаться оправдан-
ной и необходимой. Если опыт всех веков, в течение
которых смертная казнь никогда не удерживала лю-
дей, решившихся посягнуть на общественный поря-
док, если примеры римлян и императрицы Моско-
вии Елизаветы, преподавшей отцам народов своим
двадцатилетним правлением блистательный урок, по
крайней мере не уступающий по силе своего воздей-
ствия множеству завоеваний, купленных ценой крови
сынов отечества, не убеждают людей, для которых
язык разума всегда подозрителен и которым лишь
язык власти всегда понятен, то достаточно обратиться
Елизмгта Петровна (1709-1761 а.) - руикая императрица,
дач Петра 1. Вюшла на престол < резулiтате iосударстинною
переворота 25 ноября 1741 i. ПреЗ мтуплгккем м престол она
обещала никою не казнит> > перноЭ моею царстимания и отме-
нила смертную калм у козами 1753 и 1754 ч. (Смертная казнi,
Зеиствителiно, не исполнялаа > и,ярст>омн>е Елиiаитм Петро>-
ни. ОЗнако формалiне она не iТила отменена окончательно. Ста-
раннями императрицм лише наметилаи положителеная "пенЗен-
ция развития российскоюуiоловною мкокоЗателитм е зком на-
проiлення - РеЗ.)
169
к природе человека, чтобы убедиться в справедливо-
сти моих слов.
Не суровость наказания, а продолжительность его
морального воздействии - вот что производит наи-
большее влияние на душу человека, потому что наши
чувства легче и надолго воспринимают слабое, но по-
вторяющееся впечатление, чем сильное, но быстро
проходящее потрясение. Сила привычки - явление
общее для всех чувствующих существ. Человек при ее
помощи выучивается говорить, ходить, удовлетворять
свои потребности. И соответственно нравственные
понятия запечатлеваются в человеческом сознании
только посредством продолжительного и повторяю-
щегося воздействия. Не страшное, но мимолетное
зрелище смертной казни злостных рецидивистов
представляется наиболее действенным средством удер-
жания людей от преступлений, а постоянный и ис-
полненный тяжких страданий пример, когда человек,
лишенный свободы и превращенный в подобие ра-
бочего скота, возмещает своим каторжным трудом
ущерб, нанесенный им обществу. Воздействие этого
постоянно повторяющегося, а потому и наиболее
эффективного напоминания самим себе: "Я буду низ-
веден до такого же жалкого состояния, если совершу ана-
логичное преступление", гораздо сильнее, чем мысль о
смерти, которую люди всегда представляют себе в ту-
манной дали.
Впечатление от смертной казни при всей силе его
эмоционального воздействия быстро забывается. Это
170
заложено в природе человека и касается даже самых
важных предметов. Процесс забывания усиливается
под воздействием страстей. Общее правило: сильные
страсти овладевают людьми лишь на непродолжитель-
ное время. При этом они способны превратить
обыкновенных людей в персов или спартанцев. Но
при свободном и спокойном образе правления впе-
чатления должны быть скорее часто повторяющими-
ся, нежели сильными.
Смертная казнь является для большинства людей
зрелищем. И лишь у немногих она вызывает состра-
дание, смешанное с негодованием. Оба эти чувства
охватывают души зрителей в большей мере, чем
страх, призванный, как на то рассчитывал законода-
тель, вводя смертную казнь, эти души спасти. Но
при умеренных и длящихся продолжительное время
наказаниях страх доминирует, поскольку он остается
единственным. Суровость наказания должна быть,
по-видимому, ограничена тем пределом, за которым
сострадание начинает превалировать над другими чув-
ствами людей, наблюдающих за казнью, ибо она со-
вершается скорее для них, чем для преступника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62