Если вы действительно опасаетесь, что присяжные повесят вашего подзащитного, то вовремя прекратите невыгодное дело и пойдите на сделку с обвинением. Благословляю вас всех.Адвокат обернулся и посмотрел на своего подзащитного, сидевшего за одним из адвокатских столов, – очень худого человека болезненного вида с аккуратно подбритыми усиками. Взгляд клиента переметнулся на Саламандру, сидевшего за другим столом. Он нахмурился и едва заметно покачал головой. Худой подзащитный взглянул на Костмейера и тоже покачал головой. Адвокат посмотрел на судью и пожал плечами.– Мой клиент не хочет соглашения с обвинением, ваша честь.Тоцци внимательно посмотрел на Саламандру. Этот тип всем здесь заправляет. Остальные обвиняемые без его одобрения и чихнуть не смеют. Жирный ублюдок оказал бы всем услугу, если бы получил сердечный приступ.Взгляд Тоцци переместился на Лесли Хэллоран, адвоката Саламандры. Он пытался понять, какова ее роль в спектакле: марионетка, девочка на побегушках, сообщница? И одновременно удивлялся, почему, черт возьми, это его так волнует. Да, она нравилась ему в школьные годы, но это давняя история. Он должен был давно забыть о ней, уж она-то точно его не помнила. Даже не знала, кем он стал.Неожиданный удар молотка заставил Тоцци вздрогнуть и привел его в замешательство – он не сознавал, что все это время смотрел на Лесли.– Перерыв двадцать минут. Суд соберется в одиннадцать часов.Судья встал и расправил спину.– Но, ваша честь, – возразил Костмейер, – я еще не высказал и половины моих аргументов. Я хотел бы иметь возможность закончить свое выступление, чтобы не нарушить его целостность, если суду будет угодно.Судья Моргенрот поморщился и сердито посмотрел на маленького «Зигмунда Фрейда».– Суду надо сходить в туалет, мистер Костмейер. Вот что угодно суду.Судья собрал свои бумаги, спрыгнул с кафедры и исчез в своем кабинете.– Да, – произнес Гиббонс, скрестив на груди руки, – есть вещи, нам неподвластные. Уходя – уходи.– Что? – Тоцци наблюдал за Лесли Хэллоран. Она объясняла что-то Саламандре.– Я сказал, что если тебе необходимо выйти, то тут уж ничего не поделаешь.Тоцци оторвался от объекта своего наблюдения и покачал головой.– Это не совсем так. Люди способны на невероятное, если чего-то очень захотят. Я читал об одном индийском свами, который так контролировал свое тело, что мог по своему желанию менять естественное направление пищеварительного процесса.– Представляю, какой смех он вызывал на приемах.– Ты смеешься, а у таких ребят можно многому поучиться. Координация работы ума и тела. Умение дополнять одно другим. Это ключ к наиболее оптимальному использованию своих возможностей.– Пожалуйста, не надо мне лекций по айкидо. Я это уже слышал.– А я бы не отказался послушать.Тоцци поднял голову и увидел Тома Огастина, стоявшего у свидетельской скамьи. Он явно слушал их разговор, подлый ублюдок.– Не хочу вмешиваться, но, если я правильно расслышал, ты занимаешься айкидо, Майк?– Да, занимаюсь.– Очень интересно. Я много читал об этом. Айкидо сильно отличается от других видов воинского искусства. Требует больших умственных усилий. Мне бы хотелось когда-нибудь себя в нем попробовать. Где ты этим занимаешься?– Есть одно место в Хобокене. Называется Хобокен Коки-Каи, школа айкидо, на Вашингтон-стрит.– Когда у вас занятия?– Мы собираемся по понедельникам и средам в семь тридцать вечера и по субботам в три часа дня.Огастин вынул свой электронный карманный календарь и занес в него информацию.– Хочу к вам заглянуть. Спасибо, что рассказал мне об этом, Майк.– О чем речь? Мы всегда рады новеньким. Приходите, пожалуйста.Потому что я очень хотел бы потаскать твою задницу по мату, Огастин.Гиббонс откинулся назад и сцепил пальцы на коленях.– Эй, советник, – обратился он к Огастину, – скоро кончится вся эта канитель с прекращением процесса? Почему бы не отпустить нас? Мы здесь только штаны протираем.– Я бы очень хотел отпустить вас, несовершенно не представляю, как долго продлится изложение аргументов. Мы могли бы покончить со всем к полудню, но, возможно, это продлится до конца недели. Все зависит от того, насколько красноречивой окажется защита. Так что не могу сказать.Тоцци заметил Лесли Хэллоран, стоявшую около своего стола с «Зигмундом Фрейдом» и еще каким-то адвокатом и заразительно смеявшуюся. На мгновение она положила руку на плечо «Фрейду», и он прикоснулся к ней лбом. Они все над чем-то от души хохотали. Тоцци пришла в голову мысль, уж не спит ли она с этим мелким шибздиком.Его бросило в жар.– Знаете что? – сказал он, глядя на Огастина. – Весь этот процесс – чушь собачья. Надо поступать в духе мафии. Подписать контракт на восемнадцать обвиняемых вместе с их продажными защитниками. Просто стер бы их всех с лица земли. Небольшая потеря, будьте уверены. Ей-богу, я бы даже взял нескольких на себя. Ведь они же все виновны. Ясно как Божий день. Каждый это знает.Лесли опять прислонилась головой к плечу «Фрейда», умирая от смеха.Неожиданно поведение Огастина изменилось. Он напрягся, резко выпрямился и посмотрел куда-то через плечо Тоцци. Тоцци обернулся и увидел человека, склонившегося над блокнотом и что-то яростно строчившего в нем. Он был одет в черное кожаное пальто военного покроя, черные брюки, черные итальянские туфли, белую с расстегнутым воротом рубашку, на носу – темные очки. Желтовато-бледная кожа, длинный изогнутый нос в сочетании со скошенным подбородком делали его похожим на большую крысу. К лацкану его пальто была приколота карточка представителя прессы.– Не могли бы вы подробнее рассказать, как вы собираетесь расправиться с обвиняемыми и их адвокатами, агент Тоцци?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80