– Все чисто, можно заходить.Куни и пуэрториканец опять взяли его за локти и повели вверх по лестнице. Когда они были уже на последней ступеньке, Гиббонс с недовольным видом посмотрел на них, покачал головой и пробубнил себе под нос:– Вот подождите, у нас еще будут неприятности.Яркий свет в коридоре ослепил Джордано, и он зажмурился. Внутри, казалось, было еще холоднее, чем снаружи, но это был другой холод. Как в могиле. Агенты быстро втолкнули его в дверь и повели к лестнице.– Держись подальше от окон, – сказал ему Куни.– Почему?– Снайперы.О Боже. Надо отсюда выбираться. При первой же возможности дам деру.Он почувствовал легкую тошноту и слабость, закрыл глаза и натянул на голову пальто. Его стало знобить.– Джордано, ты в порядке?Он утвердительно кивнул и сделал глубокий вдох.– Ты уверен? – Перед Джордано стоял Иверс, важная шишка.– Да, я в порядке.Он открыл глаза и только теперь как следует рассмотрел, куда его привели. Ну и ну!Джордано не поверил своим глазам. Это была самая настоящая свалка. По обеим сторонам коридора находились комнаты, но их невозможно было отличить друг от друга, в каждой – невероятное количество хлама. На полу лежали кипы журналов, стулья были накрыты пожелтевшими от времени занавесками. На маленьком столике высились две духовки, на них лежал старомодный хромированный тостер. Обшарпанная древняя кушетка была завалена старой обувью и газетами. Ковер на лестнице протерт, а на каждой ступеньке около перил выстроились чашки, тарелки, стаканы. Во всех комнатах стояло по несколько комодов и на каждом – штабеля картонных коробок, уходившие под потолок. Комната, которая когда-то, вероятно, служила столовой, была забита поломанными велосипедами, а в бывшей спальне громоздились друг на друга три телевизора, образуя настоящую пирамиду.– Невероятно, – произнес пуэрториканец. – А еще говорят, что мой народ живет, как свинья.Куни только качал головой.– Великолепное пристанище. И долго нам здесь сидеть?Гиббонс пнул ногой спущенный футбольный мяч.– Тоцци, кем был твой дядюшка? Уж не одним ли из братьев Колльер?Тоцци спускался по лестнице, на ходу убирая в кобуру пистолет.– Кем?– Ну помнишь, братья Колльер. Два старикашки, их нашли мертвыми в их доме в Гарлеме, заживо погребенными в собственном мусоре. Это случилось в сороковые. Ты что, никогда не слышал про братьев Колльер?– Извини, Гиб, что-то не припомню.Гиббонс бросил на него хмурый взгляд.– Я тоже.Двое вооруженных агентов поднялись из подвала.– Там все в порядке, – сказал один из них. – Все выходы надежно блокированы... хламом. Есть узкий проход к бойлеру, в нем можно только развернуться и вернуться назад. Вот и все.– Господи Боже, Тоцци, – не унимался пуэрториканец, – твой дядя когда-нибудь что-нибудь выбрасывал?– А сам ты как думаешь, Сантьяго?– У вас какие-нибудь особые претензии, Сантьяго? – Среди коробок на полу появилась важная шишка – Иверс. Его менторский тон мог вызвать зубную боль.– Нет, сэр, никаких претензий. Но меня смущает состояние безопасности в этом доме. Не помешает ли весь этот мусор нашей мобильности при защите свидетеля.Иверс пожал плечами.– Это ваша работа, Сантьяго, и вы должны с ней справиться. Нам повезло, что Тоцци предложил воспользоваться этим домом. Мы не были готовы к охране свидетеля. Принимая во внимание ту поспешность, с которой нам пришлось взяться за это дело, данный вариант, я бы сказал, более чем удовлетворителен.Джордано заметил, как Тоцци тоскливо уставился на груду велосипедов в столовой. У него было такое выражение, словно он мечтал оказаться в любом другом, но только не в этом месте. То же самое чувствовал и Джордано.– Что-то не так, Тоцци? – спросил Иверс.– Нет, ничего. Просто я подумал, что мне придется возиться со всем этим хламом. Как исполнитель воли дяди Пита, я должен буду просеять через сито весь этот мусор и составить перечень, что здесь годится, а что надо выбросить на помойку. Представить страшно.Куни рассмеялся.– Может быть, Джордано поможет тебе с этим справиться, пока он здесь, Тоц.Иверс повернулся к Куни.– Подобные замечания неуместны и непозволительны, Куни, особенно в присутствии свидетеля.Джордано опять стало плохо. Почему они все время говорят о нем как о вещи? Он же свидетель.Иверс снова уставился на него.– Вы уверены, что с вами все в порядке, мистер Джордано?– Абсолютно. Немного замерз. Вот и все.– Я хочу, чтобы вы знали: мы все считаем ваш поступок очень смелым. Ваши показания против Саламандры и других наркодельцов будут иметь чрезвычайное значение. Когда все это закончится, для них настанут не лучшие времена. Ваша неприкосновенность будет обеспечена. Вам не следует опасаться каких-либо действий со стороны этой банды.Ну, конечно. Плохо же вы знаете этих ребят, мистер.Иверс наклонился ближе к его лицу.– Вы сильно вспотели, Джордано. Вы уверены, что мы никак не можем вам помочь?Разве что отстанешь от меня.– Я бы хотел воспользоваться туалетом.– Тоцци, проводи мистера Джордано.Тоцци показал на лестницу. Можно воспользоваться ванной комнатой наверху. Туалет внизу забит шарами для игры в гольф.– Шарами для гольфа?Тоцци пожал плечами.– Мой дядюшка Пит был большим оригиналом. Что я еще могу сказать?Джордано последовал за Тоцци вверх по лестнице, стараясь не наступить на чашки и блюдца. В коридоре наверху картонных коробок и связок старых книг было еще больше. Им пришлось идти гуськом, пробираясь сквозь завалы, и, когда они наконец добрались до ванной; Джордано вынужден был протискиваться мимо Тоцци, чтобы войти в нее.– А знаешь, Джордано, Иверс прав. Ты неважно выглядишь. Уж не заболел ли ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80