Джордано представил, как он водит детектором по огромному, тяжелому тюку, свернутому и упакованному в коричневую бумагу. Его охватила паника. Он стал лихорадочно вспоминать, нет ли чего-нибудь железного во внутреннем слое ковра. Кажется, только героин и пластик. Ведь его проносили через таможню. Немо наверняка позаботился об этом. Или нет? Сердце его билось как кролик, попавший в капкан, когда к нему приближается удав.Куни встал и заговорил с Сантьяго, не глядя в сторону Джордано.– Кажется, все в порядке.– Распишись за него, но не вноси, пока парень не уедет.– Хорошо.Куни опять накинул цепочку и приоткрыл дверь.– Поднимайся! – позвал он Чипса. – Я распишусь за него. Пачка квитанций пролезла в щель.– Поставьте подпись около шестого номера.Куни расписался и вернул квитанции.– Веселого вам Рождества, – пожелал Чипс.– И тебе тоже.Джордано как раз успел встать на цыпочки, чтобы увидеть, как Чипс затаскивает свою толстую задницу в кабину. Он сел за руль, перегнулся через него, набрал горсть чипсов из пакета и отправил их в рот. Мотор взревел, и фургон рванулся с места.Сердце Джордано разрывалось на части.Куни принялся волоком затаскивать посылку в дом.– Господи, ну и тяжесть. – Сверток был обернут коричневой бумагой и перевязан шпагатом.Сантьяго убрал револьвер в кобуру и вышел в прихожую, чтобы запереть за ним дверь.– Развернем его.У Джордано перехватило дыхание, когда он увидел, как Куни открывает свой перочинный нож, чтобы перерезать шпагат. Что, если он нечаянно повредит ковер, проколет один из пакетов и наркотик просыплется наружу? О черт!Но Куни не повредил ковер. Он разрезал шпагат и снял бумагу. Ковер был неплотно скатан и свернут вдвое. Он походил на большой многослойный бутерброд, лежащий на бумаге. Куни развернул ковер, затем раскатал наполовину, Сантьяго расправил его ногой.– Никакой записки? – спросил Блюм.Куни покачал головой. Он с подозрением смотрел на ковер. Удав опять сдавил желудок Джордано.Блюм спустился вниз и потрогал ковер.– Очень миленький коврик. Спорю, он натуральный. Персидский? Турецкий? Как вы думаете?Джордано неожиданно осознал, что Блюм обращается к нему. Он пожал плечами.– Не знаю. Я ничего не смыслю в коврах.Интересно, как это прозвучало? Не слишком ли поторопился с ответом?Агенты молча стояли и хмуро разглядывали ковер. Сантьяго посмотрел на Куни.– Может, сообщим об этом?Куни скривил губы и покачал головой.– Стоит ли? Сделаем отметку в журнале, и все; должно быть, старик посылал его в чистку или еще что-нибудь в этом роде.У Сантьяго эта мысль вызвала сомнение.– Похоже, он никогда ничего не чистил. Зачем же ему отдавать в чистку ковер?Как он не подумал об этом. Немо надо было вложить в ковер расписку или квитанцию.Марти Блюм встал, качая своей косматой головой, на лице – снисходительная улыбка.– Вам, ребята, во всем видится преступление. Может быть, дядя Тоцци купил ковер перед смертью. Может быть, он отсылал его в починку, возможно, это рождественский подарок. Не исключено также, что он его кому-то одалживал, и этот кто-то, услышав о его смерти, вернул ковер. А может...– Хорошо-хорошо, советник, вы высказали свою точку зрения, – смеясь, сказал Куни. – Иногда ковер – это только ковер, не так ли?Сантьяго прищурился.– Если только это не что-нибудь еще и вы не устраиваете тут дымовую завесу.– Вполне возможно, Сантьяго, но зачем мне приносить сюда ковер? Может быть, это орудие убийства? А я – участник заговора, цель которого – убийство моего собственного клиента и похищение его тела, завернутого в этот ковер? Вам кажется это разумным, Сантьяго?Сантьяго по-прежнему стоял со сложенными на груди руками. Куни продолжал посмеиваться. Блюм ждал ответа. В конце концов Сантьяго улыбнулся.– Ладно, все в порядке. – Он принялся скатывать ковер. – Давай уберем его с дороги и не забудь сказать о нем Тоцци, – посоветовал он Куни.Агенты вдвоем скатали и сложили ковер, затем упаковали его так, как он был упакован раньше, и втащили в комнату, где валялись сломанные велосипеды. Джордано облегченно вздохнул.Блюм взял свой кейс.– Итак, Винсент, не подняться ли нам на второй этаж, чтобы устроиться поудобнее?– Кто-нибудь хочет кофе? – предложил Куни. – Мы только что поставили кофейник.– Не откажусь, – сказал Блюм, – и немного молока. Сахар у меня свой. Благодарю вас.– А как ты, Джордано?– Нет-нет, спасибо, – ответил тот, следуя за Блюмом вверх по лестнице. Ему хотелось уйти подальше от ковра. Он не мог заставить себя не смотреть на него и опасался, что Куни и Сантьяго это заметят.Как только они поднялись на второй этаж, раздался звонок в дверь. Джордано подскочил от неожиданности.Блюм обернулся и посмотрел на дверь. Подъем на второй этаж дался ему нелегко – он пыхтел, стараясь отдышаться.– Должно быть, это Огастин. * * * Дверь открыл Сантьяго. Огастин заставил себя приятно улыбнуться ему.– Доброе утро, Сантьяго, – преодолевая неприязнь, произнес он. Ему трудно было быть любезным с Сантьяго – он напоминал ему о конгрессмене Родригесе.– Доброе утро, мистер Огастин.Куни появился в прихожей в тот момент, когда Сантьяго снимал цепочку. Том Огастин вошел в дом с мороза, держа в одной руке кейс, а в другой – пакет с завернутыми в яркую бумагу рождественскими подарками. Он стоял затаив дыхание, пока Куни обследовал его детектором снизу доверху. Затем Куни проверил детектором кейс и пакет. Это было обычное, весьма поверхностное обследование: проверяли всех, кто приходил в дом, в том числе и правительственных чиновников. Детектор был отрегулирован так, что не реагировал на мелкие металлические предметы. С этим проблем не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80