Он ничего не хотел слышать.Идя по тротуару, он застегнулся и нахлобучил шляпу. Толстяк со щенком как раз заворачивал за угол на другой стороне улицы. Гиббонс засунул руки в карманы и рысью пустился через Гранд-стрит, чтобы догнать его. Глава 8 Щенок вынюхивал что-то вдоль края тротуара, то громко фыркая, прыгал в канавку, то выскакивал из нее, продолжая обнюхивать дорогу. Саламандра, державший поводок, говорил ему что-то по-итальянски. Похоже, подбадривал его. Гиббонс догнал толстяка на Малберри-стрит.– Твой щенок гадит на улице, а ты не убираешь, – указал он на собаку.Саламандра через плечо посмотрел на Гиббонса, затем перевел взгляд на кого-то за его спиной. Два амбала неожиданно возникли по обе стороны от Гиббонса. Чертовы сицилийцы, они всегда возникают из ниоткуда.Казалось, неожиданное появление Гиббонса ничуть не удивило и не встревожило Саламандру – глаза сонные, на лице, как всегда, насмешливая улыбка.– Ты не можешь меня арестовать. Закон об уборке дерьма – городской, не федеральный. У Фэ-Бэ-Эр нет прав наказывать за собачьи какашки. – Он был похож на большого, толстого, улыбающегося Будду.Гиббонс посмотрел на амбалов. У обоих короткие ноги и гигантские плечи. Без пальто, в одних пиджаках, а под ними – свитера. Будда продолжал улыбаться дурацкой улыбкой. Еще бы – при такой защите можно чувствовать себя спокойно.– Значит, ты меня помнишь, – констатировал Гиббонс.– Конечно, помню. Не помню, как звать, но лицо мне знакомо. А как же? Я всегда вижу его в суде. Ты один из этих, из Фэ-Бэ-Эр. Вы арестовали меня в Бру-ка-лине давно-давно. Так? Тогда вы ошиблись, думали, я кто-то другой.Широко улыбаясь. Саламандра смотрел ему прямо в глаза. Крепкий орешек.– Ты все еще думаешь, что мы ошиблись и взяли не того, кого нужно?– Конечно! Я – не торговец наркотиками. Я – бизнесмен. Мой бизнес – импорт итальянской еды: сыр, оливковое масло, помидоры, перец...– Правильно. А я – Папа Римский.Щенок скулил, дергал поводок.– Ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, пошли погуляем со мной. Моя собачка – она хочет гулять.Они пошли, щенок бежал впереди, увлекая их вниз по Малберри в сторону Кэнел-стрит.Гиббонс засунул руки в карманы.– Для человека, которого обвиняют в торговле наркотиками, слишком уж ты веселый, Уго.– Всегда надо быть веселым. – Будда плавно повел рукой. – Нехорошо быть грустным. Будешь грустить – заболеешь и тогда – пиши пропало – помрешь. Надо всегда смеяться. Это лучше, чем лекарство.– Так ты теперь выступаешь в роли доктора?Саламандра рассмеялся.– Давай-давай, ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, сейчас Рождество.Он показал на гирлянды огней, развешенные на телефонных столбах вдоль Малберри-стрит.– В Рождество все должны быть веселые. Ты не любишь Рождество?Гиббонс пожал плечами.– В детстве любил.Саламандра покачал головой.– Не-е-ет, ми-и-стер Фэ-Бэ-Эр, нехорошо так думать. Будешь так думать – умрешь молодым.Гиббонс посмотрел ему в глаза.– Угрожаешь?Будда рассмеялся, его толстые щеки покрылись складками.– Ты очень подозрительный. Может, ты итальянец?– Нет. Упаси Бог.Они прошли мимо какого-то увеселительного заведения, в окне которого стояли трое плотных мужчин среднего возраста и пристально смотрели на них. Один из телохранителей поприветствовал их. Саламандра перехватил взгляд Гиббонса, брошенный им на окно, и опять расхохотался. Смеялся он смачно, от души.– Ты думаешь, эти люди – мафия, да? Очень плохие люди?– А что ты думаешь?Саламандра надул губы и пожал плечами.– Я никогда не встречал ни одного из мафиози. Я не знаю, как они выглядят.– А твои дружки по процессу? Ты не знаешь, как они выглядят?Саламандра поджал губы и покачал головой, как бы говоря: «Ничего-то ты не понимаешь».– Те люди в суде – они не мои друзья. Я их не знаю. Правда. Но я знаю одно – это не мафия. Может быть, преступники, да. Но не мафия. Я так думаю.– Почему?– Мафия – это... как Санта-Клаус. – Он кивнул на бумажного Клауса, наклеенного на окно пиццерии. – Каждый знает о Санта-Клаусе, но он не живой человек.– Ты говоришь, что мафия не существует?– Нет, мафия, конечно, есть. Но не в Америке. Все привыкли, что мафия в Америке была. Может, двадцать – двадцать пять лет назад. Наверно, и сегодня кто-то называет себя мафией. Но они не мафия, просто шпана. – Он почесал промежность. – Понимаешь, что я говорю? Они делают глупости и говорят – они мафия. Но это неправда, они – дерьмо.– А как насчет торговцев наркотиками? Наркомафии?– Не знаю такое.– Наркомафия – парни с Сицилии, которые орудуют здесь. Такие, как ты и другие обвиняемые.– Те парни – я ничего про них не знаю. Я, я не мафия. Я – бизнесмен. Я тебе уже говорил. – Будда надулся и для пущей убедительности кивнул.– Так ты говоришь, что мафия не существует?– В Америке – нет.– А в Италии?– В Италии, на Сицилии, думаю, да, есть. На Сицилии очень тихая, но очень могущественная.– По-твоему, сицилийской мафии здесь нет?Саламандра пожал плечами и так посмотрел на Гиббонса, словно ответ был очевиден.– Сицилийская мафия – очень тихие люди. Даже если они есть здесь, в Нью-Йорке, никто никогда про них не узнает. Может, они здесь, а может – нет. Ты никогда не узнаешь.– А ты разве не в сицилийской мафии?– Нет! Я тебе уже говорил.– И ты не известный всем Севильский Цирюльник?Будда так рассмеялся, что его глазки утонули в жирных щеках. Затем неожиданно запел тоненьким голосом:– Фи-и-гаро, Фи-и-гаро, Фигаро, Фигаро...Собака замерла на месте, плюхнулась на задницу и недоверчиво посмотрела на своего хозяина. Звук был ужасный.– Видишь? Я не очень хороший Севильский Цирюльник, а?Будда давился от хохота, слезы катились по его щекам, в уголках рта скопилась слюна. И впрямь колоритный малый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80