Она нравилась ему, милая смышленая девочка. Кроме того, у нее не было скрытых намерений, чего нельзя было сказать ни об одном из присутствующих. Кроме того, уж лучше общаться с Патрицией, чем терпеть насмешки Гиббонса, который наверняка будет выпытывать, что у них было с Лесли, а ему не хотелось об этом говорить.Снова звонок в дверь, и снова взрыв изумленных возгласов. Посмотрев на дверь, Тоцци сразу понял, кто пожаловал на этот раз. Даже слепой не спутал бы этого человека с кем-либо из родственников. Высоко поднятая голова, горделивая осанка, длинный тонкий нос, волевой подбородок, черный костюм из «Брукс бразерс» – одного из фешенебельных магазинов. Кто же еще, как не сам король истинных американцев – Том Огастин?Тоцци поднялся навстречу Огастину. Этот сукин сын изрядный нахал. Это же он ведет против меня расследование, отстранил от работы, а я должен делать вид, что ничего не произошло. Ну уж нет, хрен тебе.Огастин приветливо улыбнулся и протянул руку. Прежде чем пожать ее, Тоцци так на нее посмотрел, словно полагал, что в ней могло оказаться собачье дерьмо. Огастин предпочел этого не заметить.– Майк, я зашел, только чтобы отдать дань уважения памяти покойного.– Не стоило беспокоиться. – Тоцци даже не пытался быть вежливым.Огастин приподнял брови.– Я понимаю, на тебя сейчас столько всего обрушилось. Понимаю...– Почему Мак-Клири висит у меня на хвосте двадцать четыре часа в сутки? Это что, так уж необходимо?– Джимми Мак-Клири независимый следователь. Он не отчитывается передо мной.– В самом деле?– Я не понимаю твоего ко мне отношения, Майк. Ты ведешь себя так, будто считаешь, что я хочу подставить тебя.– А что мне еще думать? По крайней мере, действуете вы так, словно в самом деле собираетесь меня подставить.Огастин хотел было что-то ответить, но передумал. Вместо этого он обратил свой взор на Лесли.– А что вас привело сюда, советник?Ее большие синие глаза стали узкими, как лазерный луч.– Я – друг семьи. Том.Огастин задумчиво кивнул, смерив ее взглядом.– Да... понимаю.– Зачем вы пришли сюда, Огастин? Я имею в виду настоящую причину, – спросил Тоцци.И так резко отвернулся, что растянул мышцу – между лопатками почувствовалась боль.Огастин закинул голову и посмотрел на него сверху вниз.– Я же сказал, Майк, что пришел отдать дань уважения.– Благодарю.Тоцци потягивал кофе и свирепо поглядывал на Огастина.– Ты очень гостеприимен, Тоцци, – высокомерно заметил тот.– Кажется, вы собирались куда-то идти, не так ли? Не стоит оставаться из-за меня.Огастин хотел было что-то сказать, но сдержался и только мрачно улыбнулся. Затем он посмотрел на Патрицию.– Иногда люди сердятся на других, хотя прежде всего им следовало бы сердиться на самих себя, – бросил он в пространство, ни к кому не адресуясь.Патриция спряталась за мамины ноги. В ее глазах был страх. Тоцци встал между ним и Лесли с Патрицией.– Вы напугали ее.Огастин выпрямился в полный рост и опять посмотрел на него свысока.– Твое раздражение можно понять, Майк, но ты изливаешь его не на того, на кого следует. На самом деле это я должен встать в позу. Мало того, что ты сделал это идиотское заявление насчет убийства всех обвиняемых с их адвокатами в присутствии репортера, но ты и мне об этом сказал. Я также могу быть обвиненным в убийстве. Ты это понимаешь?– Тогда почему же расследование не ведется против вас?У Огастина раздулись ноздри.– Эй, Тоц, полегче.Гиббонс взял Тоцци за локоть.– Я просто задал вопрос. Гиб. – Он сделал шаг назад, не отрывая взгляда от Огастина.Огастин поправил манжеты.– Майк, ты сильно отличаешься от всех федеральных агентов, с которыми мне доводилось иметь дело. Большинство агентов – народ сдержанный, умеют скрывать свои эмоции. Ты же – весь как на ладони. Это очень необычно для фэбээровца.Тоцци ухмыльнулся ему в лицо.– Чего вы хотите? Я же итальянец.Огастин кивнул.– Конечно, конечно.В разговор встрял Гиббонс:– Ну и как продвигается независимое расследование? Дошло наконец до Мак-Клири, что Тоцци невиновен?Огастин переводил взгляд с Гиббонса на Лесли и, обратно.– Я не имею права обсуждать этот вопрос в присутствии советника защиты.– Не стесняйтесь, – произнесла Лесли. – Пойдем, Патриция, в соседней комнате я, кажется, видела шоколадные пирожные.Избегая взгляда Тоцци и обращаясь только к Гиббонсу, Огастин тихо сказал, убедившись перед этим, что их никто не слышит:– Мы попросили полицию штата оказать содействие местной полиции. Похоже, они неплохо справляются. Сегодня утром я получил их предварительный отчет. Из того, что удалось восстановить, видно, что это была страшная бойня. Они пришли к выводу, что стреляли из двух пистолетов. Очевидно, убийц было двое – беспощадных, хладнокровных. – Он помолчал и, будто кто-нибудь этого не знал, начал перечислять: – Блюм, Джордано, Сантьяго, Куни... Ужасно. Я часто сталкиваюсь с подобными случаями, но так и не могу понять, что движет человеком, решившимся на такое зверство.Гиббонс только пожал плечами – что на это скажешь?– А как насчет мотива преступления? Нашли что-нибудь особенное?Огастин покачал головой.– Нет, Они придерживаются наиболее очевидной версии, и я не могу с ними не согласиться. Сицилийцы рассчитывали убить сразу двух зайцев: заставить замолчать Джордано, прежде чем он начнет давать показания, и одновременно создать удобную ситуацию для прекращения процесса, убив одного из адвокатов, участвующих в процессе. Такой тактики – запугивание судебных органов – итальянская мафия придерживается уже многие годы. Тебе просто не повезло, Майк, что твое злополучное высказывание появилось в печати в день совершения преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80