– Джейсон – чудесный человек, – охотно откликнулась Маделина, ничуть не кривя душой. Этот грубоватый австралиец был так добр и заботлив по отношению к ней все это время. – Нам обеим повезло – такие парни достались. Чистые алмазы, карат эдак на сорок.
– Это уж точно! – смеясь, согласилась Дэзи, которую, как всегда, позабавила подобная манера выражаться. Ей не терпелось передать Джейсону оценку Мэдди, которая, по ее мнению, попала прямо в яблочко. Не переставая улыбаться, Дэзи наклонилась, взяла чашку с чаем.
Установилась тишина, но она не разделяла, а сближала этих двух женщин, вышедших из совершенно разных слоев общества, получивших разное воспитание и тем не менее так сильно привязавшихся друг к другу за год знакомства.
Их тесно связывала любовь к Филипу и Поле, а также бесконечное восхищение, которое вызывала у Маделины Эмма Харт. Дэзи была глубоко предана памяти матери, и ей не надоедало отвечать на нескончаемые вопросы Мэдди, толковать об Эмме, пересказывать разнообразные анекдоты, связанные с жизнью легендарной миллионерши. В лице невестки она встретила благодарнейшего слушателя. И, наконец, еще одной связующей нитью стал будущий ребенок Мэдди. Ребенок Филипа и наследник империи Макгиллов, которого так долго ждала и не могла дождаться Дэзи.
Она пила чай и думала о ребенке, украдкой поглядывая на Маделину. Скорее бы он родился. Он запаздывал уже на две недели, и все вокруг были охвачены нетерпением. Все, кроме Мэдди, которая оставалась абсолютно спокойной и здоровой. Всеобщая суета ее только забавляла.
– Я рада, что ты отказалась от специального теста, – проговорила Дэзи, нарушая затянувшееся молчание. – Хотя, по правде, умираю от любопытства, кого ты собираешься мне подарить – внука или внучку.
Маделина усмехнулась.
– А я вот об этом даже не думаю. Пусть будет сюрприз. – Она положила руки на живот, где шевелился живой комочек, словно заранее оберегая его. – Но чувство у меня такое, что родится девочка.
– Правда?
Мэдди кивнула и, наклонившись вперед, заявила:
– Если это действительно будет так, мы назовем ее Фиона Дэзи Харт Макгилл. Довольно-таки длинное имя, а? Но нам хотелось назвать дочь в честь моей матери и вас, и еще чтобы были имена дедушки и бабушки.
– Весьма тронута и польщена. – В живых голубых, как у всех Макгиллов, глазах Дэзи вспыхнуло нескрываемое удовольствие.
Маделина поерзала на диване, стараясь занять более удобное положение. Ей было немного не по себе, словно внутри что-то сжалось.
– Ты что, неважно себя чувствуешь? – спросила Дэзи, заметив, что гримаса боли исказила лицо снохи.
– Да нет, ничего страшного, просто весь день ощущаю какое-то напряжение. По правде говоря, я тоже жду не дождусь, когда же все кончится. Я кажусь себе гигантским перезрелым арбузом, который никак не лопнет. Или огромным китом, которого выбросило на берег.
Дэзи расхохоталась.
– А если будет мальчик? На этот случай вы имя подобрали?
– Пол Макгилл. В честь вашего отца.
– Замечательно! Просто слов не нахожу.
Дэзи поднялась с дивана и прошла к бару, где оставила сумочку. Она открыла ее, вынула небольшой кожаный футляр и протянула Маделине.
– Это тебе.
Маделина с удивлением посмотрела на свекровь, затем перевела взгляд на футляр. Кожа была потертая и в царапинах, позолоченная застежка потускнела от времени. Она откинула крышку и замерла от восхищения. На подкладке из черного бархата лежала изумрудная брошь в виде банта.
– О, Дэзи, какая изумительная вещь! Просто потрясающая. Огромное-преогромное спасибо. Она ведь старая, правда?
Дэзи, пересев поближе к Маделине, кивнула.
– Да, двадцатых годов. Я уже давно хотела подарить тебе что-нибудь совсем особенное и вот наконец…
– Ничего себе! – перебила ее Маделина. – Вы с Джейсоном и так завалили меня подарками. И Филип тоже. Так вы меня вконец избалуете.
– Но ведь мы любим тебя, Мэдди. И повторяю, мне хотелось подарить что-нибудь необычное, то, что будет иметь для тебя смысл именно в это время. Ну вот я и извлекла эту брошь из своей коллекции. Не только из-за ее красоты и не только потому, что она подойдет тебе, но еще и потому, что она принадлежала моей матери. Мне казалось, что это имеет для тебя значение – может, чувства окажутся дороже самой вещи.
– Разумеется. Поэтому я тем более не могу принять такого подарка, Дэзи… Ведь это же семейная реликвия.
– А разве ты не член семьи? Ты же жена Филипа, – мягко и в то же время подчеркивая каждое слово, сказала Дэзи. Она вынула брошь из футляра, и они вдвоем принялись рассматривать ее, любуясь мастерским исполнением, красотой формы, блеском и тоном камней.
Наконец Дэзи сказала:
– С этими изумрудами связана одна забавная история. Хочешь расскажу?
– Конечно.
Положив брошь назад в футляр и откинувшись на спинку дивана, Дэзи улыбнулась. Она представила мать, как нередко в последнее время, маленькой девочкой с поразительным характером.
– История эта относится к девятьсот четвертому году, – начала Дэзи. – Как ты знаешь, Эмма была тогда в поместье Фарли-холл в Йоркшире. Она работала там с двенадцати лет. Однажды к ней зашел ее лучший друг Блэки О'Нил. Дело было в марте, воскресным днем. А в конце апреля Эмме исполнялось пятнадцать лет, и Блэки купил ей в подарок стеклянную брошку в виде банта. Он собирался уезжать и хотел, чтобы у Эммы осталась о нем память. Блэки сказал, что когда он увидел эту штуку в витрине магазина в Лидсе, она напомнила ему изумрудные глаза Эммы. Понятно, она была в совершенном восторге от этой вещицы, какой бы дешевенькой она ни была, – ведь ничего подобного у нее раньше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133