– И в этом деле с наркотиками ты тоже замешана?
– Я не знаю, о чем ты говоришь! – На сей раз Арабелла и впрямь растерялась.
– Да перестань же ты, ради Бога, отрицать очевидное! – крикнул Джонатан. Заслон внутри него прорвался. Он вскочил со стула и бешено затряс Арабеллу за плечи.
– Шлюха! – кричал он. – Гулящая, проститутка! А ведь я любил тебя. Да что там любил – обожал. Я считал, что ты само совершенство, что ты самая прекрасная женщина на свете… самая чистая. А ты… ты ничто… грязь под ногами.
Арабелла разрыдалась.
– Нет, ты должен мне поверить, Джонни. Я люблю тебя всем сердцем, я ни слова ему не сказала…
– Лгунья! – заорал Джонатан. Арабелла схватила его за руку.
Он выдернул руку и посмотрел на нее с презрением и ненавистью.
– Не прикасайся ко мне.
Внезапно лицо Арабеллы исказилось, и она прижала руки к животу.
– Ребенок! У меня начались схватки. Ради Бога, помоги, Джонни. Отвези меня в больницу. Пожалуйста, – простонала она.
Арабеллу немедленно доставили в палату рожениц лондонской клиники. А Джонатана проводили в помещение для родственников. Через полтора часа у него родился сын. Медицинская сестра сказала, что через некоторое время его проводят к жене и ребенку.
На Арабеллу ему было наплевать. Но сын – иное дело. Он всегда хотел, чтобы у него был наследник. При первой же возможности он отнимет у нее ребенка. Женщинам вроде Арабеллы – шлюхам – дети не нужны. Мальчика воспитают, как английского аристократа. Он будет учиться в Итоне, где некогда учился сам Джонатан, а потом в Кембридже.
Погрузившись в свои мысли, Джонатан терпеливо ожидал, когда можно будет увидеть ребенка. Он вдруг понял, насколько хочется ему взять младенца на руки. Отец с матерью будут счастливы. Это у них первый внук. Может, он назовет сына Робином. После крестин в Палате будет устроен прием. Его отец – один из ведущих политиков, депутат парламента, он без труда устроит это.
Мысли Джонатана переключились на Полу О'Нил. Более, чем когда-либо, он был преисполнен решимости довести до конца свой план, стать владельцем магазинов «Харт». Он просто должен добиться этого. Теперь ему нужно заботиться о сыне и наследнике.
Сестра пришла за ним раньше, чем он думал. Он последовал за ней в отдельную палату, которую еще месяц назад зарезервировал для Арабеллы в самой знаменитой частной клинике Лондона. Сестра открыла ему дверь и сказала, что через минуту вернется с ребенком.
Арабелла лежала на высоко взбитых подушках. Выглядела она бледной и измученной.
– Джонни, – начала она, протянув к нему руки. В глазах ее была мольба. – Ну, пожалуйста, не будь таким со мной. Дай мне еще один шанс. Ради нашего ребенка. Я никогда не делала тебе ничего дурного. Никогда. Я люблю тебя дорогой.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – резко оборвал ее Джонатан.
– Но Джонни… – Звук открывающейся двери заставил Арабеллу умолкнуть. Вошла сестра. В руках у нее был теплый комочек, обернутый в одеяла и кружевной кашемировый платок.
Видя, что сестра передает ребенка в протянутые руки Арабеллы, Джонатан резко шагнул к постели. Они одновременно посмотрели на свое дитя.
Джонатан так и застыл на месте. Первое, что бросилось ему в глаза, был узкий разрез глаз, явно выдававший восточное происхождение младенца.
Его перекосившееся лицо зеркально отразило ужас, выплеснувшийся в глазах Арабеллы. Она не могла вымолвить ни слова.
– Это не мой ребенок! – в ярости закричал Джонатан. – Это ребенок Тони Чу. Или какого-нибудь другого китайца, с которым ты спала, грязная шлюха!
Оттолкнув растерявшуюся сестру, он проковылял на подгибающихся ногах к двери и дальше – вон из клиники, стараясь как можно дальше оказаться от этой женщины.
Шофер в форменной куртке включил зажигание, и большой серебристый «роллс-ройс», величественно отчалив от отеля «Кларидж», взял курс на лондонский аэропорт.
Джонатан откинулся на мягкую спинку сиденья. Ярость все еще клокотала в нем. Он не мог оправиться от шока, который пережил, узнав о прошлом Арабеллы, ее двуличии, ее предательстве, измене. Она спала с другим мужчиной, будучи замужем за ним, Джонатаном. Этого отрицать она не могла. Живое свидетельство – ребенок. Тони Чу – в который уж раз промелькнуло это имя в сознании Джонатана. Да, старый друг и благодетель – наиболее вероятный отец ребенка.
Джонатан бросил взгляд на лежащий рядом дипломат, и мысли его вновь переключились на недавно прочитанный отчет. В какой мере соответствует действительности информация, касающаяся деятельности Тони Чу, сказать трудно, но если этот тип действительно отмывает деньги в его компании, этому следует немедленно положить конец. А уж потом он найдет способ посчитаться с этим так называемым партнером.
Джонатану не терпелось возвратиться в Гонконг. Взглянув на часы, он увидел, что еще только половина десятого. У него достаточно времени, чтобы успеть на самолет, вылетающий в Гонконг ровно в полночь.
Сунув руку в карман, Джонатан нащупал крупный гагатовый камень. Он вытащил его и принялся разглядывать при тусклом свете салона. Глаза его сузились. Камешек словно бы изменился на вид. Как будто немного потускнел. И все равно это был его талисман. Что-то в последнее время он совсем не приносит ему удачи. Плохой талисман. Очень плохой.
Спустив окно, Джонатан выбросил камешек наружу, проследив, как он скатился в кювет.
Машина прибавила скорость. Джонатан снова откинулся на сиденье и улыбнулся. Хорошо, что он избавился от этого камня. Может, теперь удача повернется к нему лицом.

ЭПИЛОГ
Мы сами творим свою жизнь…
Не на кого валить вину и некому принимать похвалу, кроме нас самих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133