По счастливой случайности, он оказался сегодня здесь, неподалеку, в Дарлингхорсте. Доктор Литман поймал его в больнице святой Маргариты, как раз когда он собирался возвращаться в город. Он будет здесь с минуты на минуту.
– Спасибо, Малкольм. – Филип немного упокоился. – И извини меня за несдержанность. Я от страха голову потерял.
– Все понятно, не нужно извиняться. Могу представить, каково тебе сейчас.
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел высокий, стройный человек с песочного цвета волосами, веснушчатым лицом и грустными серыми глазами.
Малкольм Хардкасл поднялся.
– Вот это я понимаю – скорость, Алан. Спасибо, что приехали. Позвольте представить вам Филипа Макгилла-Эмори. Филип, это доктор Алан Стимпсон, о котором я только что говорил.
Филип, тоже встав, приветствовал знаменитого хирурга. Они пожали друг другу руки, затем все трое сели.
Алан Стимпсон был человеком решительным и любил сходу брать быка за рога.
– Мистер Эмори, я только что разговаривал с доктором Литманом и сейчас же немедленно осмотрю вашу жену. Только вот что. – Взгляд его стал пристальным. – Я не знал, что она вот-вот родит, более того, у нее двухнедельная задержка. – Он перевел взгляд на Малкольма. – Вы объяснили мистеру Эмори, насколько опасным для ребенка может оказаться сканирование мозга?
– Нет. – Малкольм покачал головой. – Я ждал вас.
– Прошу вас, доктор, объясните толком, что к чему, – обратился к Алану Стимпсону Филип. Тревога его снова стала возрастать. Он сжал руки, чтобы унять дрожь.
– При просвечивании мозга возникает угроза облучения, мистер Эмори. И это может скверно сказаться на ребенке.
Помолчав немного, Филип спросил:
– А такое просвечивание необходимо?
– Только так мы сможем узнать, насколько серьезно поражен мозг.
– Понятно.
– Однако же перед тем, как принять решение, – по-прежнему мягко продолжал доктор Стимпсон, – мне надо как следует осмотреть миссис Эмори. Я посоветуюсь с коллегами, и мы выберем лучший механизм лечения.
– Понятно, – повторил Филип. – Надеюсь, решение будет принято быстро. Насколько я понимаю, фактор времени играет важную роль…
– Естественно. – Алан Стимпсон поднялся. – Прошу извинить.
У двери он обернулся и, взглянув на гинеколога, добавил:
– Имея в виду беременность, мне хотелось бы Малкольм, чтобы вы присутствовали при осмотре и высказали свое мнение.
Малкольм поднялся.
– Ну разумеется, Алан. – Он повернулся к Филипу. – Побудь здесь. И постарайся успокоиться.
– Попробую, – пробормотал Филип, понимая, что это совершенно невозможно. Он уронил голову на руки и погрузился в тяжелое раздумье. Он с трудом приходил в себя от пережитого шока. Он никак не мог поверить, что с его женой стряслось такое несчастье. Ведь еще вчера вечером она так хорошо себя чувствовала.
Ему казалось, что он пребывает в каком-то немыслимом кошмаре, которому нет конца.
Десять минут спустя Филип поднял голову. На пороге стоял Шейн О'Нил. Лицо его выражало беспокойство.
– Я примчался сразу, как только узнал! – воскликнул он. – Меня не было в гостинице, но Барри отыскал меня. Он велел передать, что до Дэзи еще не дозвонился.
– Спасибо, что пришел, – негромко проговорил Филип. Он был рад, что Шейн в такой момент рядом с ним.
– Барри сказал мне, что утром экономка обнаружила Мэдди в бессознательном состоянии. Что случилось, Филип? Что за беда стряслась с ней?
– Врачи считают, что это кровоизлияние в мозг.
– О Боже! – Шейн был потрясен. Не в силах поверить услышанному, он не отводил глаз от Филипа.
– Скорее всего это произошло ночью, – едва слышно добавил Филип.
Шейн сел рядом с ним.
– Но ведь вчера за ужином она выглядела совершенно нормально. Что же стало причиной кровоизлияния, они не говорят?
Филип покачал головой.
– Пока нет. Сейчас ее осматривает доктор Стимпсон. Он один из лучших нейрохирургов в мире. Нам чертовски повезло, что он сейчас не за границей. Больше того, оказался рядом, в больнице святой Маргариты.
– Да, об Алане Стимпсоне мне приходилось слышать, – сказал Шейн. – Послужной список у него внушительный, говорят, он чудеса способен творить. Из того, что мне о нем говорили, можно сделать вывод, что это лучший специалист в своей области.
– Надеюсь, – Филип повернулся к Шейну. – Прямо не знаю, что буду делать, если что-нибудь случится с Мэдди, – дрожащим голосом проговорил он. – Без нее мне жизни нет… – Он отвернулся, чтобы Шейн не увидел, как заблестели от слез его глаза.
– Все будет в порядке, – уверенным тоном заявил Шейн. – Не надо думать о худшем, будем надеяться на лучшее. Так надо, Филип. Ты ни за что не потеряешь ее. Надо повторять и повторять себе это.
– Да… Как хорошо, Шейн, что ты здесь. Без тебя мне было бы труднее.
Шейн кивнул.
Наступило молчание.
Мыслью и сердцем Филип был с женой. Перед его взором стояло лицо Маделины. Когда утром он увидел его, оно было бледным и безжизненным. И рука при прикосновении показалась вялой. Словно жизнь медленно покидала Маделину. Филип с содроганием подумал, что она может уйти от него. Но сразу же отогнал эту мысль.
Время от времени Шейн поглядывал на Филипа. Душою он был с ним, но не говорил ни слова, не желая тревожить друга. Тот пребывал где-то далеко, его красивое лицо было искажено отчаянием, а в голубых, таких же, как у Полы, глазах, застыл страх.
Шейн стал молиться за Маделину.
Немного спустя в комнате появилась Дэзи. Она была бледна, как полотно, и, похоже, совершенно убита горем. Шейн бережно обонял ее за плечи.
– Что там с Мэдди? – едва проговорила она.
– Скорее всего, это кровоизлияние в мозг, – негромко ответил Шейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133