Гулко заухали мехи, скрипнула железная заслонка. Покончив с камином, Бриджит отправилась на кухню.
Энтони потянулся к письму. Судя по почерку, оно было от Джереми, только что вернувшегося в школу-интернат после рождественских каникул. Интересно, что так быстро понадобилось его старшему сыну и наследнику? Наверняка деньги. Десятилетним школьникам вечно не хватает денег. Энтони улыбнулся. Джереми напоминал ему себя в этом возрасте. Но иногда парнишка беспокоил его. Физически Джереми был слабоват, у него не было цветущего здоровья, которым отличались Жиль и Индиа, так что Энтони – как и Сэлли – все время приходилось подавлять соблазн побаловать его.
Энтони проглядел письмо. Как обычно, это был поспешный и далеко не полный отчет о том, как прошли несколько дней после возвращения в школу. Внизу, в приписке, были подчеркнуты слова: «Пришли мне, пожалуйста, поскорее денег, папа. Пожалуйста».
Бриджит появилась с подносом раньше, чем он ожидал. Пришлось отложить письмо.
– Где накрыть вам, ваша светлость?
– Да прямо здесь, на столе, – ответил Энтони, отодвигая в сторону просмотренные бумаги.
Бриджит поставила поднос, а потом, обогнув большой стол, остановилась прямо напротив хозяина.
Энтони налил себе чая в большую чашку, добавил немного молока и посмотрел на экономку.
– Ну, в чем дело, Бриджит?
– Мне надо поговорить с вами, милорд. Это очень важно.
– Как, прямо сейчас?
– Да, сэр, лучше бы сейчас. Мне бы хотелось покончить с этим как можно быстрее.
– Хорошо. – Энтони подавил вздох.
Он намазал хлеб маслом, положил поверх него свой любимый апельсиновый джем, отхлебнул чая. Экономка молчала, тогда Энтони сказал: – Ну, Бриджит, давайте, что там у вас. И не нависайте надо мной, вы же знаете, я этого терпеть не могу. Сядьте, пожалуйста.
Она опустилась на стул, нервно сплела руки на коленях и уставилась на него своими темно-голубыми глазами. Граф, терпеливо ожидая, когда она наконец откроет рот, жевал тост. Брови его были вопросительно подняты.
– Не знаю, как и начать, – медленно проговорила Бриджит.
Не донеся чашку до рта, Энтони поставил ее обратно на поднос и обеспокоенно посмотрел на экономку.
Уже второй раз за последние несколько дней с ним начинали разговор этими словами. Сначала Сэнди, теперь Бриджит. В них слышался похоронный звон.
– Да ну же, возьмите себя в руки, Бриджит. В конце концов, мы с детства знакомы.
Экономка кивнула.
– Знаете, ваша светлость… мне надо сказать вам… словом, речь идет о леди Дунвейл.
– Ах, вот как. – Энтони не мог скрыть удивления, глаза его сузились.
– Нет-нет, не об этой леди Дунвейл. О первой.
– Вы хотите сказать, о моей матушке?
– Нет, не вдовствующей графине. О вашей первой жене, леди Минерве, сэр.
Заинтригованный Энтони откинулся на спинку кресла и испытующе посмотрел на Бриджит.
– И что же вы хотите поведать мне о покойной леди Дунвейл? – спросил наконец он.
– Я… видите ли… мне надо рассказать вам о ее смерти.
Энтони на мгновение потерял дар речи. Чувствуя, что услышит сейчас что-то страшное, он весь подобрался и проговорил:
– Что, неужели вам срочно понадобилось говорить об этом через десять лет после ее кончины?
– Да! – отрезала Бриджит.
– Но почему? – не удержавшись, спросил Энтони, хотя в глубине души предпочел бы не задавать вопросов.
– Потому что я не могу больше нести на себе это бремя, – ответила Бриджит. – Мне надо рассказать вам, как все было на самом деле, и избавиться от этого кошмара, который до сих пор, через столько лет, все еще преследует меня.
В горле у Энтони пересохло.
– Это не было самоубийство, как заявили после следствия.
Энтони нахмурился. Он не мог взять в толк, о чем речь.
– Вы что, хотите сказать, что леди Дунвейл упала в озеро, что это был несчастный случай, как я на самом деле всегда и считал? Что она вовсе не покушалась на свою жизнь?
– Нет-нет, я совсем не о том. – Бриджит умолкла, поджала губы, потом невнятно пробормотала:
– Ее бросили в озеро.
– Кто это? – голос Энтони был едва слышен.
– Майкл Лемонт. В ту ужасную ночь они, я имею в виду Майкла и леди Дунвейл, поссорились, и он ударил ее. Она упала на каминную решетку. Это было у него в гостиной. Если помните, на виске у леди Дунвейл обнаружили глубокий шрам. Об этом упоминал следователь, патологоанатом и доктор Бреннан. Так или иначе, Лемонту не удалось привести ее в сознание. Она лежала совершенно неподвижно, и он решил, что она умерла. Тогда он сказал, что у нее случился сердечный приступ или что-то в этом роде. Весь тот день, с самого утра, она пила да еще принимала транквилизаторы, без которых вообще не обходилась… Словом, одно на другое, отсюда и конец. Так утверждал Лемонт. Чтобы все было шито-крыто, он бросил тело в озеро, а на следующее утро, проезжая мимо, якобы обнаружил его в воде. Потом он пошел в дом, чтобы рассказать вам о несчастном случае, вызвал полицию, и никто не заподозрил, что он имеет к этому делу отношение. А вот вас они заподозрили. По крайней мере, сержант Макнамара.
Энтони словно обухом по голове ударили. События десятилетней давности встали перед ним в мельчайших деталях. Он сжал руки, стараясь унять дрожь, и несколько раз глубоко вздохнул.
– А вам как это стало известно, Бриджит? – спросил он наконец.
– В тот день я видела ее светлость, когда она приехала из Уотерфорда. Вы ведь знаете, она часто наведывалась в поместье, хоть вы и не велели ей приезжать, тем более что процесс уже начался. Но леди Мин тянуло сюда, она так любила эти места. Часто она приезжала, чтобы повидаться со мной. И с ним тоже. В тот день мы вместе пили чай. Около пяти она поднялась, сказав, что идет на озеро, она ведь его всегда так любила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133