На еврейские праздники они сменялись голубыми и белыми, на Пасху – желтыми, на день святого Патрика – зелеными, а в День Независимости – красными, белыми и голубыми. Пожалуй, «Крайслер» был красивее, но, когда Эмпайр светился всеми цветами радуги, от него нельзя было глаз оторвать.
– Добрый вечер, Маделина. – К столу неслышно приблизилась с двумя стаканами вина сестра Брона.
Маделина вскочила.
– Добрый вечер. – Улыбаясь, она бросилась навстречу сестре, взяла протянутый стакан, и женщины обменялись теплым рукопожатием.
– Отлично выглядишь. – Сестра Брона вглядывалась в Маделину в сгущающихся сумерках.
– Спасибо. Я и чувствую себя хорошо.
Они чокнулись и пригубили вино.
– Это вам, сестра, – через некоторое время сказала Маделина и подтолкнула подарок поближе к собеседнице.
– Мне? – Прикрытые очками глаза сестры Броны весело сверкнули, а лицо расплылось в улыбке.
– Я и пришла поэтому – передать подарок и попрощаться. К сожалению, мне не удастся быть на вашем прощальном вечере на следующей неделе. Я уезжаю в Австралию.
– В Австралию? Боже мой, в такую даль. Но ты, наверное, рада этой поездке. Жаль, что тебя не будет на вечере, твое отсутствие будет чувствоваться, как и всегда, когда тебе не удавалось прийти на наши маленькие посиделки. Спасибо за подарок, как мило, что ты обо мне вспомнила. Можно открыть?
– Разумеется, – засмеялась Маделина. Ей было очень приятно, что сестра Брона так по-детски обрадовалась этому маленькому знаку внимания.
Сестра Брона развязала желтую ленту, развернула обертку и открыла небольшой, серебристого цвета картонный ящик с этикеткой «Харт». В нем, покрытые несколькими слоями оберточной бумаги, лежали три несессера разного размера из темно-синего шелка со светло-голубой отделкой.
– Какая красота! – воскликнула сестра Брона, вынимая один из несессеров и вертя его в руках. Когда она открыла молнию и заглянула внутрь, ее маленькое птичье личико осветилось радостной улыбкой, и она порывисто схватила Маделину за руку.
– Огромное спасибо, это как раз то, что мне нужно.
– Ну и слава Богу. Мне хотелось выбрать что-нибудь красивое и одновременно полезное. – Маделина улыбнулась. – Я ведь вас знаю. Вы такая практичная. Во всяком случае, это вам пригодится в путешествиях. – Маделина покрутила в руках бокал с вином. – А когда вы уезжаете в Рим?
– Десятого сентября, но я уже сейчас волнуюсь. В тамошнем приюте не так-то легко работать. Он расположен недалеко от Ватикана, а это для меня огромная радость – быть поближе к Священному престолу – У сестры Броны разгорелись глаза и щеки. – Должна признаться тебе, Маделина, что с тех пор как сестра Мария-Тереза решила, что я должна ехать, я места себе не нахожу от волнения.
Маделина кивнула.
– Понятно. Только всем здесь, включая и меня, будет вас не хватать.
– И мне тебя будет не хватать, дорогая. И тебя, и других девушек, которые когда-то здесь жили, и новых, что живут сейчас, и сестер.
Наступило краткое молчание. В глазах сестры Броны мелькнула печаль, они увлажнились, но она тут же поспешно откашлялась, выпрямилась и пригладила воротничок белой блузы.
– Расскажи мне о своей поездке в Австралию. Это ведь получилось неожиданно?
– Да, совершенно неожиданно. Я отправляюсь со своей начальницей, Полой О'Нил. В субботу мы вылетаем в Лос-Анджелес и проведем там ночь. Она считает, что так мы меньше устанем, чем если бы летели без пересадки. А в десять вечера в воскресенье самолет на Сидней.
– И как долго вас не будет?
– Две-три недели, а то и месяц. Возможно, Пола попросит меня там задержаться, чтобы довести дела до конца. Мы отправляемся, чтобы посмотреть, как торгуют фирменные галантерейные магазины в отелях. Пола считает, что не лучшим образом. Управляющая больна, а ее заместитель впадает то в панику, то в эйфорию.
– Ты хорошо себя показала у «Харт», Маделина, я горжусь тобой.
– Спасибо. Как вы знаете, я дорожу своей карьерой… – Маделина умолкла и опустила глаза. Затем она вновь заговорила, на сей раз тихо и задумчиво. – К тому же, когда много работаешь, легче справляться с личными проблемами, как бы забываешь об утратах… – Голос ее неожиданно осекся.
Сестра наклонилась к Маделине и мягко накрыла ее руки своими.
– Да, я понимаю. Но ведь у тебя, дитя мое, есть еще вера. Никогда не забывай, что Господу виднее и что он никогда не возлагает на плечи человека непосильную ношу.
– Да-да, вы мне часто говорили это. – Маделина крепко сжала руку сестры Броны. Они опять помолчали. Подняв голову и робко улыбаясь, Маделина глядела в преданные, добрые глаза этой пожилой женщины, которая так много для нее сделала.
– Я не могла не попрощаться с вами, сестра Брона. Я должна от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы помогли мне справиться с несчастьями и болью, за то, что так гостеприимно встретили меня. Вы вселили в меня мужество.
– Ну что ты, Маделина. Ты преувеличиваешь, – перебила ее сестра. – Мужества у тебя и так хватало, ты родилась с ним. И сейчас хватает. И всегда будет хватать. Если я что и сделала для тебя, то только одно: убедила, что оно есть, помогла понять, что нужно лишь заглянуть внутрь себя и найти там все, что нужно.
– Может быть. И все равно я никогда не найду слов, чтобы выразить мою благодарность за все, что вы для меня сделали. И за все, чему научили, что открыли – особенно во мне самой.
– Ты всегда так много для меня значила, родная, – мягко сказала сестра Брона. – Если бы я не избрала этот путь, не посвятила себя служению Богу, если бы вышла замуж и имела детей, о лучшей дочери я бы не мечтала.
– О, сестра Брона, вы такая добрая, спасибо огромное-преогромное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133