Значит, там больше работы для нас, и это хорошо для нас.
- И все-таки, Ичан прав, - пробормотал на это Ян. - Они все мечтают
собрать наших людей в кучу и потом угрожать ею, как дубиной, остальным
мирам. - Он наклонился над столом к Ичану, и в неярком свете столовой
Донал увидел белый шрам, извивающийся, как змея, по плечу и исчезающий в
пустоте рукава его куртки. - От этой опасности мы никогда не освободимся.
- Кстати, об Экзотике, - вежливо сказал Мор.
- Да, да, - ответил Кейси.
- Мира и Культис - интересные миры. Но не заблуждайся в их оценке,
Донал. Они жестоки, несмотря на все их искусство, роскошь и украшения.
Сами они воевать не хотят, не знают, как нужно нанимать солдат. Они
многого достигли, и не только в искусстве. Я знавал когда-то одного из их
ученых.
- Они честны, - сказал Ичан.
- Верно, - согласился Кейси. - Но это совсем другой мир. Если бы я
родился на другой планете...
- Я бы все равно стал солдатом, - сказал Мор.
- Это ты теперь так думаешь, - ответил Кейси и глотнул из стакана. -
Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403, дикая цивилизация,
расколовшаяся на дюжину различных культур и путей, а пятьсот лет назад
средний человек и не мечтал покинуть Землю. И чем дальше мы идем, тем
дальше мы отходим друг от друга.
- Но ведь венерианская группа впереди всех? - спросил Донал; его
юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски.
- Не думай так, - ответил Кейси. - Единственная дорога в будущее -
наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун - их дни сочтены. Блейн -
богатый и влиятельный старик, но он не знает тех изобретений и
усовершенствований, что сделаны на Марсе, Культисе, Френдлизе и Сете.
Никогда не решайте с первого взгляда, молодые, обязательно бросьте второй
взгляд, когда будете среди звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд
приводит к ошибке.
- Слушайте его, мальчики, - сказал Ичан, добавив: - Ваш дядя Кейси
мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он. Продолжай,
Кейси.
- Ничто в мире не остается постоянным, - сказал Кейси, и с этими
словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные худощавые лица
погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как бы с большого
расстояния. - Все меняется, и это мы должны постоянно иметь в виду. То,
что было справедливо вчера, может оказаться неверным завтра. Помните это и
никогда не воспринимайте ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не
проверив их. Мы размножились, как библейская саранча, и расселились среди
звезд, разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся
вперед, но куда? Мы все ускоряем свой бег, но что ждет нас впереди? У меня
такое чувство, что мы стоим в преддверии чего-то огромного, отличного от
прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас особенно нужна осторожность.
- Я стану величайшим полководцем, - воскликнул Донал, не в силах
удерживать громкие, но бессвязные слова. - Я покажу им! Они все увидят,
каким может быть дорсаец!
Ему показалось, что все глядят на него, хотя лица их превратились в
смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по странному капризу было хорошо
видно ему. Кейси глядел на него печальными, все понимающими глазами. Донал
почувствовал на плече руку отца.
- Пора кончать, - сказал отец.
- Вы увидите... - начал Донал. Но все уже встали, подняли стаканы и
повернулись к Ичану, который подал Доналу его стакан.
- Чтоб мы все встретились вновь, - сказал отец. Они выпили стоя.
Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по языку и горлу, на
мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел стоящих рядом с ним
высоких мужчин. Они были высокими даже по дорсайским понятиям: даже его
брат Мор был выше его на полголовы, хотя и стоял среди них как подросток.
Но тут Донал почувствовал к ним огромную жалость и нежность, как если бы
он был взрослым, а они - детьми и нуждались бы в его защите. Он открыл
рот, собираясь сказать один-единственный раз в жизни, как он их любит, как
он всегда будет заботиться о них, но тут туман сомкнулся вокруг него и он
смутно почувствовал, что Мор ведет его в комнату.

НАЕМНИК - 1
Донал расправил плечи под узким гражданским пиджаком и осмотрел себя
в зеркале, висевшем на стене его маленькой комнаты. Зеркало отразило нечто
незнакомое. Три морские недели сильно изменили его. Не то, чтобы он
изменился - изменилась его самооценка. Он не узнавал не только свой костюм
- куртка испанского стиля, узкая рубашка, узкие брюки, заправленные в
сапоги, такого же черного цвета, как и весь костюм, - не узнавал он свое
тело. К переоценке привели его встречи с обитателями других миров. Их
относительно низкий рост сделал его высоким, их мягкость сделала его
жестким, их нетренированные тела заставили его ощутить свою силу и
уверенность в себе. Направляясь с Дорсая к Арктуру, окруженный другими
пассажирами-дорсайцами, он не замечал этого постепенного изменения. Только
в обширном космическом вокзале Нептуна, окруженный шумными толпами, он
ощутил эту перемену, и теперь, пересев на другой корабль и приближаясь к
Френдлизу, он оказался на огромном лайнере, где, вероятно, кроме него не
было ни одного дорсайца. Он глядел на себя в зеркало и чувствовал, будто
внезапно повзрослел.
Он вышел из каюты, двери которой захлопнулись за ним, и повернул
направо по узкому коридору с металлическими стенками, он шел и вдыхал
пыльный запах, поднимающийся от ковра, по которому шли тысячи ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49