..

* * *

На острове нас встретил отец Тонвер и какой-то монах – хмурый мужчина с уныло обвисшим носом. Ннаонна, которую я отправил сюда первым рейсом, ждала меня на берегу, приплясывая от нетерпения.
– Ну давай, На, – кивнул я ей, – веди меня осматривать местные достопримечательности.
Достопримечательностей было немного. Большое здание – жилище местных сеньоров, порядком обветшалое. Полтора десятка хижин их сервов, промышляющих более рыболовством, чем земледелием. И самый главный дом на острове – часовня блаженного Лунпа. Крепкое каменное сооружение с башенками и шпилями, обнесенное каменной оградой с довольно мощными воротами. Часовня напоминала подготовленную к осаде крепость и охранялась гарнизоном из полутора десятков монахов. Собственно, наш добрый отец Тонвер был у них за коменданта, если продолжать придерживаться военной терминологии. На время поездки в Ренприст его замещал тот самый мрачный типчик, что стоял рядом с ним у причала. Пока Ннаонна все это мне поведала, Никлис командовал разгрузкой барки. Как только все трофеи были снесены на берег – он с тяжелым вздохом скомандовал отвязывать канаты и пускать суденышко по течению – вслед за плотами. Для него это было нелегко – расставаться с корабликом, который тоже стоит каких-то денег. Никлис – он вообще скуповат. А я вот всегда готов расстаться с любой ценностью, если вижу в этом прок. Ну почти с любой, к некоторым вещам я, бывает, просто привязываюсь и отказываюсь с ними расставаться – но не из жадности, а из сентиментальности…
Вскоре выяснилось, что в укрепленную часовню нас не приглашают. Странно, опасность еще не вполне миновала, а нам заказан путь в самое лучшее укрепление на острове, который нам, что ни говори, еще нужно охранять.
– Зачем тогда здесь вообще такое сооружение?
– А для золота, – пояснил подошедший Никлис, – монахи золото моют на острове – помнишь, Торк рассказывал. А здесь, в часовне в этой, у них хранилище. Вот нас и не пускают.
– Ну и Гангмар с ними… А нам-то куда? – поинтересовался один из парней.
– А в господский дом, – тут же захлопотал наш монах, – самое лучшее здание на острове. Сей же храм для мирян не предназначен, ибо он есть дом блаженного. Святость сего жилища не должна быть осквернена.
– Ладно. Никлис, возьми с собой сколько хочешь людей и сплавай на дригский берег. Загонишь лошадок, снаряжение лишнее. Лучшее из оружия отберешь для нас.
– Зачем вам, дети мои, беспокоиться и утруждаться, – опять засуетился попик, – мы можем все у вас выкупить и цена будет вполне…
– Вот уж тебе, – Никлис сунул монаху под нос грязный кукиш, – сами все продадим.
Отец Тонвер расстроился. Еще бы – трофеи по стоимости значительно превосходили ту сумму, что он должен будет нам отдать в качестве платы. Похоже, что ему не удается запустить лапу в тонкую струйку золота, что течет с острова в его монастырь – вот он и места себе не находит…
Потом я нашел Кендага и велел ему проверить, как у «господского дома» с обороноспособностью, а также распорядиться о несении караулов. Причем наблюдать нужно, объяснил я ему, не только за гевским берегом, но и за нашими друзьями, монахами. Покойник Торк им не доверял – и возможно не без причин…
И потянулись дни ожидания. Время от времени я поглядывал в «глазок», что творится на гевском берегу Золотой против острова. Там никто не появлялся. Очевидно, отсутствие известий «с театра боевых действий» епископа не смущало и он не пытался выяснить, что с его армией. А может, посланцы побывали на берегу и я их просто не заметил. От нечего делать я время от времени принимал у себя в «господском доме» обоих старших монахов – Тонвера и его хмурого заместителя, отца Дунта. Этот мрачный монах оказался любителем философии и заумных бесед. Стоило его напоить как следует – и он начинал излагать последние теории, возникшие в богословии. Вот сейчас, к примеру, он увлекся учением какого-то их доморощенного дригского светила, который состряпал «теорию личностей».
– Посудите сами, братья, – вещал заплетающимся языком мой собутыльник, – ежели взять даже сравнительно недавние события… Скажем, Великую войну… Орков ведет некий Сын Гангмара – личность явно незаурядная. А в ответ из стана сил Света встают блаженный Энтуагл и Фаларик Великий…
– Да ну тебя, – перебил его толстый Тонвер, – Сын Гангмара – незаурядная личность, которую никто не видел, Фаларик – разбойник с большой дороги, которому просто посчастливилось больше других, а блаженный Энтуагл… Между нами говоря, этот блаженный – позор церкви, сумасшедший, прославлявший свой бред, как откровение свыше… и…
– Не богохульствуй!..
– Да пошел ты, Дунт… Так вот, между нами опять же говоря, этот Энтуагл еще и страдал сексуальными расстройствами, у него бывали эротические видения…
– Тонвер, ты завираешься, – с трудом поднял голову Дунт.
– А ты что же, не читал «Жития», переписанные Мерком Новым?
– Это запретная книга!
– Ясный пень, запретная! А в какой же еще почитаешь правдивые сведения о блаженных? Твой Энтуагл имел эротические видения, что-то насчет эльфиечек!..
– Не касайся своими грязными лапами видений блаженного… А, Гангмар с тобой, я тоже об этом читал. Я надеюсь, капитан, что вы не…
– Не, не, не! – с трудом удерживаясь, чтобы не засмеяться, отвечал я. – Никому ни слова, отцы.
– Тогда нальем еще по единой… И вообще в этой теории нет полной ясности – то ли в годину испытаний Гилфинг пробуждает некую героическую личность, дабы вела паству по тернистому пути – или же возникновение этих самых личностей вызывает годину испытаний…
– Не трепись, наливай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120