Пошли по лодкам!.. А то рассвет пропустим, вон и туман уж редеет…
Туман и в самом деле почти рассеялся – удивительно быстро, если учесть тот факт, что солнце еще не взошло. Рыбаки побрели на свои лодки и принялись возиться с веслами и парусами, готовясь отплывать, а Никлис остался стоять на берегу, ухмыляясь в бороду. Потом лодки начали отчаливать одна за другой, проводив их взглядом, Никлис побрел по берегу в сторону лагеря наемников…
– Ну и как это выглядело со стороны? – спросил Ингви.
– Здорово! – Ответил Никлис. – Я и сам бы поверил, если бы не знал, что это твое, слышь-ка, волшебство!.. Э, да что там. Веришь ли, я хоть и знал – а все равно поверил! Ну а уж рыбаки эти точно штаны замочили… И как это ты здорово сделал, что змей на них зыркнул. Только гляди, капитан, я ж им пообещал, что эта тварь их не тронет.
– Не тронет, не тронет… – ухмыльнулся Ингви, – они нам еще нужны – чтобы рассказать обо всем людям принца.

* * *


Оплачен страховки полис,
Готовит обед царевна…
Но помни…

А.Галич

Обед герцога Гонзорского – это всегда событие. А уж если присутствуют знатные гости – то и подавно. В этот день гости были – и достаточно важные для того, чтобы превратить обед в церемонию, в действо сродни религиозному обряду. Не считая сэра Менгрона, который породнился с Алекианом, выдав старшую дочь за брата герцогини, и теперь практически переселился в столицу, стараясь не пропадать с глаз «любезного родственника», не считая полудюжины странствующих рыцарей, которых «благородный поиск» привел к хлебосольному гонзорскому двору, не считая местных дворян и барончиков, в это день гостем Алекиана был – ни много, ни мало – король Тогера, унылого захолустного королевства, зажатого между Отвесными и Дырявыми горами. И не важно, что Тогерский король прибыл канючить и хлопотать о своей тяжбе с герцогом Тилы, что он уже надоел Алекиану своим мелочным и нудным нравом – короля полагалось принять как следует.
Его величество Ройнрик V Тогерский прибыл вчера вечером и обязательный в таком случае турнир еще надо было как следует подготовить – а до тех пор следовало каждый обед превращать в церемонию, каждый ужин – в попойку. Говорить же о делах до турнира – бестактность и дурной тон.
Короля устроили по правую руку от Алекиана, сидящего в центре – по новомодному обычаю гости расположились по одну сторону стола – другая была свободна и обращена в сторону зала, где выстроились музыканты, которые уже извлекали из своих инструментов пробные звуки, готовясь услаждать слух гостей. Слева от герцога сидела его супруга, глядящая на гостей благосклонным и приятным взором. Она (в отличие от мужа, не любившего церемоний) радовалась этому спонтанно созданному празднику. Случай позволял ей щегольнуть перед заезжими дворянами просвещенностью нравов и весельем гонзорского двора…
Алекиан довольно-таки хмуро оглядел зал и кивнул. Заиграла тихая спокойная музыка, слуги распахнули двери – и двое поварят внесли «главный пирог». Весь стол был уставлен яствами, однако пиршество могло начаться лишь после того, как хозяин стола, герцог Алекиан вонзит нож в это роскошное блюдо, искусно выполненное в виде города, обнесенного стеной… Поварята не спеша пересекли зал, подошли к столу – и водрузили пирог на специально оставленное для него место. Санелана улыбнулась хмурому мужу, Алекиан не мог не ответить ей улыбкой. Затем герцог взял в руки нож с серебряной ручкой, украшенной жемчугом, такую же роскошно выполненную двузубую вилочку (тоже нововведение герцогини) и, слегка привстав, занес свое оружие над пирогом…
Бам-м!!! – громкий звук гонга пронесся по залу, заставив смолкнуть музыкантов. Коклос не глядя сунул гонг слуге и важно вступил в зал.
– Ваше высочество, не ешьте этого пирога! – воскликнул он.
– В чем дело, Коклос? – Спросил герцог. – Тебе не кажется, что на этот раз ты несколько переборщил?
– Алекиан, – поджала губки Санелана, – ты же всегда ему много позволял. Не сердись на него и в этот раз… Хотя он и испортил обед своей выходкой.
«Ага, голубушка – подумал шут, – ага! Сейчас мы поглядим, стоило ли тебе так ловко настраивать братца против меня или же этого делать тебе не следовало…» Вслух же он объявил:
– Ваше высочество (поклон)… Ваше величество (поклон Ройнрику V)… Добрые гости… Прошу простить меня, но я обязан исполнить долг! Уберите собак!
Как ни странно, но по слову шута в зал вошли несколько слуг и гвардейцев – и принялись уводить здоровенных псов, которые по традиции могли свободно бродить по дворцу, а сейчас собрались в пиршественной зале и ожидали объедков. Собаки неохотно дали себя увести от накрытых столов, поскольку рассчитывали на угощение. Гости зашушукались, удивленные донельзя происходящим. Удивлена была и сама герцогиня, поскольку такое подчинение слуг и солдат приказам шута было трудно объяснить. А сам шут, ничтоже сумляшеся, обернулся и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, слуга втащил в залу на веревке какую-то дворовую шавку. Перепуганный пес рычал и упирался. Коклос все так же невозмутимо проследовал к столу и, выхватив у удивленного Алекиана вилочку, подцепил с огромного блюда кусок мяса. Затем кусок был брошен под самую морду собаке, ошалевшей теперь совершенно от превратностей судьбы. Пес недоверчиво обнюхал мясо, затем жадно схватил его и принялся жрать, давясь, порыкивая и кося глазами по сторонам. Все естественно ничего не понимали, но машинально следили за жрущей собакой. Вдруг пес взвизгнул, лег на бок, вздохнул, словно усталый человек, дернулся и замер. Стало так тихо, что вздох умирающей собаки – совершенно человеческий такой вздох – прокатился по залу не хуже звона гонга…


ГЛАВА 25

Вечером Ингви, лениво шевеля прутиком уголья в костерке, важно вещал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120