Гномы, приходившие хмурыми и недоверчивыми в мои чертоги – удалялись, неумело улыбаясь в бороды, а потом, как я слышал – тщетно пытались воспроизвести в своих подземных обиталищах чудеса Могнака Знаменитого. Знаменитого, мой любимый, хотя и незнакомый, потомок – не Забытого… Пока не Забытого…
Теперь, обладая моим вновь приобретенным опытом, я осознаю, что столь всеобъемлющее счастье никогда не бывает долгим. Жизнь устроена таким образом, что чем более ты счастлив – тем более уязвим… Впрочем, счастливый человек не отдает себе в этом отчета. Следует испытать много бедствий и падений, чтобы научиться по-настоящему наслаждаться даже редкими минутами удовольствия. А мое счастье было слишком велико, чтобы оставить в душе место для размышлений о неприятном…
Суди сам, мой потомок, Могнак в те дни был воплощенной мечтой. Мои эмиссары колесили по всем странам и землям, выкупая из неволи рабов, обладающих колдовским даром и приглашая свободных людей ко мне в Могнак. Золото из Гор Страха и совместные усилия многих даровитых чародеев приносили богатства в мою казну – приносили быстрее, чем я мог их тратить. То, чего нам не хватало – мы покупали, не экономя. То, что мне нравилось – тут же становилось моим. И я старался удовлетворить всех – и своих подданных, и гостей моего Могнака… Но люди Мира… Чем более я был щедр – тем большую зависть вызывал в них. Чем больше я давал сам – тем сильнее их одолевало желание меня ограбить, как понял я позже. Слишком поздно понял…
Все началось в тот день, когда ко мне явился могнакский епископ… Впрочем нет, все началось, конечно, гораздо раньше. Просто я, ослепленный счастьем – принц страны счастья – не замечал до поры того, что творилось вокруг меня и вокруг Могнака Знаменитого… А над нами тем временем сгущались тучи. Я наивно гордился тем, каким великолепным и знаменитым стало мое владение, как его чудеса прославлены повсюду, какое внимание оно вызывает у правителей человеческих владений Мира… Чересчур пристальное внимание. Но терпение, терпение – все по порядку.
Итак, все началось в тот день, когда ко мне явился могнакский епископ…»


* * *

Я быстро отвел взгляд от гнома, но тут мне на глаза попался Филька. Он тоже смотрел в угол сержантов – но не так как прочие. Не косился, а прямо-таки уставился. Его внимание привлек не гном… Я снова зыркнул в угол. Ага, вот тот солдат, на которого уставился мой эльф. Он как раз привстал со стула и потянулся. Высокий, худощавый, даже грациозный – но при этом производящий впечатление невероятного атлета благодаря широким плечам и мощной груди. Наемник, привлекший внимание Фильки, был одет во все черное и наряд его, насколько я мог судить, был весьма дорогим. Вот он повернулся в нашу сторону, я рассмотрел лицо. Правильные, тонкие черты, перебитый нос, придающий лицу хищное выражение, черные волосы до плеч. Тут он в свою очередь заметил Фильку и как-то странно дернулся. На мгновение мне показалось, что он растерялся, но нет – незнакомец встал и направился прямо к нам, улыбаясь зловещей и странной улыбочкой. Когда он приблизился к нашим столам, Филька встал ему навстречу. Обычно румяный и улыбающийся, сейчас мой Филька был бледен и невероятно серьезен.
– Привет, Филлиноэртли, – поприветствовал его незнакомец.
– Привет, Орвоеллен, – отозвался мой Филька.
– Меня здесь зовут Коршун, – все также неприятно улыбаясь, объявил солдат, – а ты, должно быть, прослышал о моей карьере и решил, что сможешь составить конкуренцию? Ты опоздал, потому что я взял такую дичь… Такую, что теперь могу возвращаться. Ты опоздал, Филлиноэртли.
Наши соседи по столу, прервали трапезу и со вниманием стали прислушиваться к диалогу. А этот сержант – он был чертовски похож на эльфа, хотя эти черные волосы… Я понял, что ввело меня в заблуждение – его щегольский бархатный камзол был снабжен подложенными плечами и превращал изящного владельца в могучего плечистого здоровяка. И еще перебитый нос, совершенно не гармонирующий с изящными чертами эльфа. Несомненно эльфа!
– Что ж, Коршун, или как там ты себя зовешь нынче, можешь бежать. Теперь, когда я здесь, – Филька говорил дерзкие слова, но голос его немного дрожал, мне показалось, что мой сумасбродный и бесшабашный эльф отчаянно трусит.
Орвоеллен смерил Фильку задумчивым взглядом с головы до ног и процедил сквозь зубы:
– Я пожалуй задержусь. Немного.
Сказав это, эльф спокойно и медленно повернулся и зашагал было обратно к своему столу, но тут он заметил Ннаонну. Вампиресса ответила ему невозмутимым взглядом, а Коршун пробормотал: «Странно, странно», – еще раз оглянулся на Фильку (уже по-моему менее уверенно) и зашагал прочь.
Вокруг стало как-то тише… Затянувшееся молчание прервало появление подручных Энгера с подносами.
– Ну его к Гангмару, Коршуна этого, – объявил Порпиль Рыжий, – будем веселиться. Я желаю веселиться, клянусь Гунгиллиной попкой, потому что рисковал головой – а жив остался лишь благодаря храбрым и великодушным парням. Капитану Керту и сержанту Воробью! А ну пейте все!
Наемники встретили это предложение веселым гомоном и тут же с энтузиазмом последовали ему. Они здесь были дома, они и впрямь рисковали головой и вернулись живыми. Им хотелось пить и не думать о завтрашнем дне, когда, возможно, их вновь призовут убивать и умирать…
Дождавшись, пока все вернулись к прерванному пиру и позабыли о Коршуне, я потянулся и положил руку на плечо задумавшегося Фильки. Тот вздрогнул – ничего себе!
– Послушай, друг Филька, по-моему ты должен нам кое-что рассказать, а?
Меня перебил Порпиль, который, воздав должное качествам Керта, как раз решил восславить мою отвагу и самообладание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120