» – подумала она. Он никогда не говорил ей этого, но она вдруг поняла, что все годы их знакомства не знала о нем ровным счетом ничего, только что он отличный музыкант и хорош в постели – вещи, наверное, взаимосвязанные, поскольку она не сомневалась, что и то и другое для него в равной степени шоу.
«Мяу», – подумала она.
– Она ведь глухонемая? – добавила она вслух.
Люсия удивилась:
– Немая, но не глухая. А ты откуда знаешь?
– Я вижу, как она разговаривает с Мэттом.
– Когда я ее нашла, она и этого не умела, – сказала Люсия.
Эми снова уставилась на нее:
– Как это?
– Ну, я знаю язык жестов – научилась, когда сразу после колледжа работала в Институте для глухих на Грейси-стрит, – поэтому, как только я поняла, что она немая, сразу же принялась ее учить. Но она не глухая, просто говорить не может. Сначала она вообще ни на что не реагировала. Я подумала, что это, наверное, шок. Просто сидела рядом со мной и смотрела на воду, а ее глаза раскрывались все шире и шире, пока мы подплывали к причалам. А когда мы сели в автобус и поехали ко мне домой, мне показалось, что она вообще не знает, что такое город. Всю дорогу она сидела рядом со мной, широко раскрыв глаза, а потом взяла меня за руку – не от страха, а так, словно хотела поделиться со мной своим изумлением. И только когда мы добрались до дома, она попросила у меня ручку и бумагу. – Жестом Люсия показала, как она это сделала.
– Странно как-то все это, правда? – сказала Эми.
– Еще бы. Ну как бы там ни было, зовут ее Катрина Людвигсен, она живет в одном из тех городков на Островах, на другом конце озера – там, где в него впадает река Далфер, знаешь?
Эми кивнула.
– Вообще-то ее семья из Норвегии, – продолжала Люсия. – Они лопари, ну это значит лапландцы, – только она не хочет, чтобы ее так называли. Ее народ зовет себя саамами.
– Я об этом слышала, – сказала Эми. – Слово «лопари» для них как оскорбление.
– Вот именно. – Люсия сделала последнюю затяжку и затушила окурок в пепельнице. – Как только она объяснила, кто она и откуда, сразу же попросила меня научить ее языку жестов. И хочешь – верь, хочешь – нет, но она все запомнила за два дня!
– Ну не знаю, – сказала Эми. – Это что, быстро?
– Скажи fantastique, ma cherie Fantastique, ma cherie – невероятно, моя дорогая (фр.).

.
Люсия пожала плечами:
– Она сказала мне, что ищет мужчину, – как будто мы все не тем же самым заняты, ха-ха, – но не знает его имени, знает только, что он живет в Ньюфорде. С ней чуть приступ не случился, когда она увидела фотографию Мэтта на афише этого концерта.
– Значит, она знала его раньше.
– Еще бы, – сказала Люсия.
Эми тряхнула головой:
– Один Мэтт знает, что Мэтт знает.
– Катрина говорит, что ей двадцать два, – продолжала Люсия, – но, по-моему, она намного моложе. Могу поспорить, что она сбежала из дому, пробралась, наверное, на какой-нибудь круизный теплоход, а при входе в гавань сиганула за борт, чтобы ее не поймали и не отправили назад, к родителям.
– Ну и что ты теперь будешь с ней делать?
– Ни черта. Она милая девочка и к тому же, – добавила она, когда Катрина и Мэтт прошли мимо их столика, направляясь к бару, – что-то подсказывает мне, что недолго ей уже оставаться на моем попечении.
– Я бы не стала на это рассчитывать, – сказала Эми. – Ей повезет, если она продержится хотя бы один вечер.
А может быть, и не один. В конце концов, Катрина и правда хорошенькая, и танцевать умеет, так что связь через музыку у них есть, так же, как это было с ней.
Эми вздохнула. Она и сама не знала, что на нее накатывало в такие минуты, как эта. Ей ведь даже не хотелось повторить еще раз то, что у них было с Мэттом.
Люсия протянула через стол руку, накрыла ладонь Эми своей, сжала ее.
– Как ты справляешься, Эми? Я ведь помню, одно время ты от него сама не своя была.
– Ничего, справляюсь.
Ну тогда – как ты говоришь? Больше стерпишь – крепче будешь, хотя я все равно не понимаю, как тебе удалось справиться с собой настолько, что ты даже продолжаешь играть с ним в одной группе.
Эми повернула голову к бару, где Мэтт угощал девушку чаем. Не ревность, но боль кольнула ее, и ей захотелось, чтобы это поскорее прошло.
«Терпение», – сказала она себе. Скольких женщин видела она рядом с Мэттом за эти годы, один бог ведает, и все они были от него без ума. Боль длилась всего одно мгновение – напоминание о прежней муке, но не сама мука. Она уже не вернется.
Будем надеяться.
– Просто надо научиться думать о человеке совсем по-другому, – сказала она через пару минут, пытаясь убедить не только Люсию, но и себя. – Перестать ждать от него того, чего он не может тебе дать, изменить свое представление о нем. Вот и все.
– Тебя послушать, так это совсем легко.
Эми посмотрела на подругу.
– Не легко, – сказала она тихо.
Люсия стиснула ее ладонь.

Девушка была просто очарована Мэттом, догадалась Эми. Другого объяснения ее поведению не существовало.
Весь остаток вечера Эми видела Катрину, которая сидела у дверей рядом с Люсией и, положив подбородок на ладони, слушала, как поет Мэтт. Но не просто слушала. Она упивалась песнями, впитывала их в себя целиком, без остатка. А стоило им заиграть какую-нибудь танцевальную мелодию, как она вскакивала, выбегала на площадку перед сценой, где чувственно и грациозно изгибалась, кружилась, подскакивала, выбивала крошечными ножками огненную дробь, чутко отзываясь на каждую ноту.
Было видно, что Мэтт польщен ее вниманием, по крайней мере, нечто подобное он явно испытывал, – а почему бы, собственно, и нет? Она была самой красивой – после Люсии – девушкой в клубе, но Люсия не подавала сигнал «свободна», наряд не позволял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150